Покушение на Тесея

Кора замерла, чтобы не пропустить ни слова. Ведь она в детстве читала про Дедала и Икара. Она отлично помнила, что Дедал изобрел воздухоплавание, что он сделал себе и своему сыну Икару крылья и скрепил их воском, а потом велел Икару не подниматься близко к Солнцу, а то воск растопится — и тогда молодой человек с небес упадет в море. Все прогрессивное человечество с тех пор любит образ Икара, как человека, устремившегося к Солнцу, даже рискуя погибнуть! Конечно же, она об этом знала, но при чем здесь Тесей?

— Не великий мастер! — кричала Медея. — Это типичный случай сальеризма! Если ты подонок, значит, ты не великий мастер.

Кларисса! — чуть не закричала Кора. Что ты делаешь! Сальери еще нет! Этого понятия не существует…

— Давай не будем спорить в такой момент, — взмолился Эгей. — С тобой, усладившей меня необычными ласками грузинских земель, я готов согласиться во всем. Давай не будем ссориться, и если ты полагаешь, что мы имеем дело со случаем сальеризма, то не мне с тобой спорить. Все, поняла Кора, я схожу с ума. — Но тем не менее я должна открыть тебе глаза на этого юношу.

— Открывай, — лениво откликнулся Эгей. Коре показалось, что он намеревается задремать. — Слышал ли ты когда-нибудь о том, что Дедал сделал для Миноса девять искусственных юношей из смолы редких пород деревьев, столь схожих с настоящими, что отличить их можно было лишь по их совершенству. — Зачем? — удивился Эгей.

— Это — идеальные шпионы, убийцы, лазутчики. Минос ненавидит тебя за смерть Андрогея. — Я его не убивал. Он сам упал и умер. — Я не спрашиваю, как он умер. Минос убежден в твоем злом умысле! Он отбирает у Афин дань — юношей и девушек. А теперь он подослал к тебе идеального шпиона, искусственного человека. Скажи, знаешь ли ты обыкновенного юношу, который мог за три дня истребить почти голыми руками всех великих и непобедимых бандитов и разбойников побережья Арголиды и Аттики? — Нет, о таком я не слышал.

— А видел ли ты, с какой легкостью он носит железную палицу, которую мог бы поднять только Геракл? — А вдруг он и на самом деле сын Посейдона? — У Посейдона сыновья в каждой деревне, он сам не знает их числа. Сейчас я тебе сообщу, что я дочка Посейдона. А дальше что?

— С меня достаточно того, что ты внучка самого Гелиоса, — не без гордости возразил Эгей.

— Так что отбрось сомнения. Этот самый Тесей — шпион Миноса. Он уже обследовал все побережье Аттики, отыскивая самые удобные места для высадки десанта. Теперь же ты будешь эту куклу развлекать в своем дворце. Поздравляю! Хватит с меня уж того, что весь цивилизованный мир смеется над тем, как ты служишь этому грязному отвратительному Миносу.

— Я не служу ему… Это условия мирного договора! Они сильнее нас!

— Теперь ему мало этого! Он подослал к тебе лазутчика, чтобы забрать не дюжину лучших, а отобрать и убить или Отдать в рабство всех афинских юношей и девушек.

Слышно было, как Медея опустила ноги на пол и возит ступнями по плиткам пола, разыскивая в темноте сандалии. — Что же делать? — спросил Эгей.

— Ты должен показать себя настоящим мужчиной. Ты должен плюнуть в лицо этому мужлану. Ты должен наконец сказать «нет»!

— Но разве могут Афины сравниться по силе с Критом? Да он камня на камне от нас не оставит!

— Трус! Старикашка! — Это говорила не Медея, а Кларисса. — Афины должны остаться в истории мира как величайший центр цивилизации. Твоим именем должны называть моря! А кто запомнит какого-то Ми-носа? Может, потому, что он вырастил в семье Минотавра, — ничего себе наклонности! Такого изощренного разврата я не встречала даже в солдатских анекдотах. — Но это его боль, его беда… — А почему мы должны за это расплачиваться? — не сдавалась Медея. — Почему очередная подлая выдумка Дедала должна стоить жизни нашим с тобой лучшим детям? Почему? Эгей вздохнул и не ответил.

— Я собственными руками уничтожу этого робота! — заявила Медея. — Кого?

— Деревянного шпиона, сделанного подлецом Дедалом.

— Моя любимая, так нельзя поступать. Тень падет на мой дом. Я не могу нарушить законов гостеприимства.

— Какие еще в Греции законы гостеприимства? — возмутилась Медея. — Ты что, цикуты объелся? Да здесь каждый мерзавец, вроде Прокруста, готов затащить тебя в дом, чтобы потом отрезать тебе ноги или голову. Мы не в Грузии, где еще поддерживаются обычаи. Опомнись. К тому же и речи не идет об убийстве. Уничтожь игрушку! Разломай изобретение Дедала. Я даже не прошу тебя убивать эту отвратительную дылду. — Ты о Коре?

— О ком же еще? Конечно, об этой самозванке. — Боги порой принимают чужой облик.

— Меня не проведешь дешевым трюком. И хватит об этом. Ты лучше поспи, в твоем возрасте после общения с молодой женщиной надо поспать, отдохнуть.

— Ты его хочешь отравить? — спросил Эгей вполне трезвым и мирным тоном. Чем сразу восстановил Кору против себя. Только сейчас она полагала, что царь поддается наглому нажиму царицы, которая бьется за своего сына-наследника. Но теперь ее охватили сомнения. Так ли уж невинен и нейтрален Эгей? Может, ему удобно, чтобы роковые решения принимала женщина, репутацию которой уже ничем не ухудшишь?