Покушение на Тесея

— Здравствуй, госпожа, — сказал Тесей. Господи, ты же еще совсем мальчик, подумала Кора, у тебя даже борода толком не растет, и, когда ты сдвигаешь в гневе брови, далеко не всегда получается сурово — скорее в таком движении проскальзывает растерянность перед необходимостью делать больно или неприятно другому человеку… Впрочем, чувство долга и ответственности у юноши развито достаточно сильно. Ведь нельзя забывать, что, дав себе слово повторить подвиги Тесея, студент Московского университета, вряд ли знакомый со смертью иначе как на телевизионном экране, смело отправился в бой. — Ты выспался? — спросила Кора. Ей было приятно прикосновение его большой сильной руки. Черт с ним, что это следствие ВР-образа. В ней течет самая обыкновенная красная кровь, и она тепла, как положено обыкновенной руке. — Я выспался, отдохнул и готов к встрече с отцом. — Ты понимаешь, что не все испытывают счастье от этого?

— Разумеется. — Тесей улыбнулся улыбкой студента и поправил кончиком указательного пальца несуществующие очки на переносице. — Ты помнишь, что сандалий у тебя уже нет? Студент понизил голос:

— Я думаю, что отец их бы и не узнал. Они совсем сносились. — А меч? — Меч он узнает.

— Надеюсь, на этот раз ты не сдал его у входа? Тесей лишь усмехнулся, и Кора не стала задавать глупых женских вопросов. К счастью, греческие парадные одежды, ниспадающие пышными складками до пола, как нельзя лучше приспособлены для того, чтобы под ними носить мечи, топоры и, может, даже катапульты. Говорят, что перед смертью Цезарь успел горько пожалеть о том, что не приказал носить сенаторам короткие юбки в обтяжку.

— Эй, там, в оркестре, пора! — крикнул толстяк в засаленной тоге, видно распорядитель.

Тогда вперед выступил офицер в полном боевом облачении, но без шлема и взмахнул руками, как регулировщик, останавливающий уличное движение.

Из оркестра поднялся негр с медными тарелками и с удовольствием ударил ими. Звонкий гул заполнил зал. И тут все заспешили, прерывая на полуслове разговоры, потому что, как оказалось, подавляющее большинство гостей относилось к разряду обыкновенных, которым следовало занять наиболее удобные табуретки по бокам зала, а то могло и табуретки не достаться, тогда придется простоять весь пир за спиной более удачливого соседа, перехватывая кусочки с его столика.

Раньше Кора была уверена, что греки на пирах возлежат и вкушают. Ничего подобного — по крайней мере, здесь, в Афинах, они сидели как обычные люди, собравшиеся в кафе на празднование дня рождения дедушки. Перед каждым — столик, перед компанией — столик на троих. Официанты, одетые в набедренные повязки, несмотря на прохладный вечер, сновали между столами, принося и унося чашки, подносы, кубки, добавляя вино по вкусу, отсекая куски мяса и кидая их на глиняные тарелки.

Кора не спешила занять свое место, ее больше встревожил настороженный взгляд Клариссы, которая стояла между двумя колоннами, в полутьме и внимательно оглядывала Тесея.

— Тесей, — позвала Кора. — Твой меч под хитоном? — Как же иначе я смогу показать его отцу? Но мне никак не удается остаться с ним с глазу на глаз. Медея обещала устроить нам встречу сразу после обеда. Тогда я покажу ему меч.

При имени Медеи голос героя дрогнул и очи его несколько увлажнились. В сердце Коры шевельнулось дурное предчувствие: на чары Клариссы наложились чары Медеи, и скорее всего лишь тот факт, что Медея приходилась ему хоть и молодой, но мачехой, останавливал Тесея от каких-либо поползновений.

Медея подозвала к себе двух воинов весьма решительного и мрачного вида. Она что-то шептала им, воины склонили к ней шлемы, украшенные гребнями.

— Послушай меня, Тесей. И не сердись. Ты можешь мне верить, можешь посмеяться надо мной. Но я могу поклясться именем Громовержца, что через минуту к тебе подойдут вон те два воина. Они тебя обыщут и отнимут у тебя меч, под предлогом того, что с оружием вход на пир не рекомендован.

— Но ведь многие здесь с оружием, Кора! Погляди вокруг!

— У тебя осталось полминуты, чтобы незаметно передать меч мне.

— Я пожалуюсь Медее… — Это она приказала отнять у тебя меч. К счастью, они были отделены в тот момент от воинов толпой слабосильных мелких рабов, которые волокли прожаренную тушу быка. — Решайся, иначе будет поздно! Тесей решился — он сделал шаг и стал вплотную к Коре. Она перехватила короткий меч за рукоятку, изображающую двух переплетенных змей, — знак знатного рода Эрехтеидов, к которому принадлежал Эгей, и, резко отвернувшись, спрятала его в многочисленных складках праздничного терракотового хитона.

Отходя в сторону, чтобы не быть в поле зрения стражи, Кора видела, как воины ловко подхватили Тесея под локти.

— Что вы делаете? — громко спросил он, несколько стесняясь попасть в центр скандала, — неловко же прийти в знатный дом и драться там с солдатами. В отличие от Геракла Тесей умел владеть собой, хотя бы как студент Московского университета.