Покушение на убийство

Два месяца спустя Дэмпси выступал единственным свидетелем на военном трибунале против Джеймса Тернера. Слушание было бесполезным, потому что проходило в отсутствие Тернера. Его признали виновным и с позором разжаловали, но так и не сумели покарать. И теперь, спустя столько лет, он вернулся.

Тридцать один

— Могу ли я взять вам еще один? — Хорошо поставленный голос Алекса Хэнли нарушил тишину и вторгся в мысли Дэмпси.

— Ассистент комиссара, приветствую. — Тон Дэмпси был безучастным, словно он еще не решил, приятна ли ему такая компания.

— То же самое? — Хэнли проигнорировал безучастный ответ.

— Пожалуйста.

Хэнли заказал еще одну порцию стаута и пинту горького для себя, еще даже не подойдя к бару. За внимание персонала тут не особо нужно было бороться. Если бы Хэнли не стал ждать, пока на «Гиннессе» осядет пена, он вернулся бы к столу меньше, чем через минуту.

— Я слышал, что случилось, — сказал он, ставя полный стакан рядом с остатками прошлого заказа Дэмпси. — С вашим отстранением, я имею в виду. Как бы там ни было, я думаю, что они совершают ошибку.

Дэмпси кивнул. Слух о его мнимом отстранении от дела уже распространился. Но ему все еще нужна будет помощь в будущем, понял он. Помощь, за которой он не сможет пойти в DDS. В этот момент его осенило, что Хэнли может быть хорошим союзником.

А союзник заслуживал правды.

— Вообще-то все не так просто. Мое отстранение — оно не совсем то, чем кажется…

Дэмпси замолчал, потому что на ближайшем экране телевизора появилось здание Парламента. Это была привлекательная картинка, оригинал которой находился менее чем в четверти мили от бара, но не она привлекла его внимание.

— Можно ли включить звук, пожалуйста? — крикнул Дэмпси.

Реакция была практически мгновенной. Шум большой уличной пресс-конференции заполнил помещение.

За трибуной стоял Энтони Хаверсьюм. Он молчал, ожидая, пока стихнет гомон толпы. То, что он уже успел сказать и что Дэмпси и Хэнли, видимо, пропустили, было явно чем-то стоящим.

Мужчина, как всегда, был одет с иголочки: сшитые на заказ костюм и рубашка, подходящий шелковый галстук. Один только он стоил больше хорошей месячной зарплаты. Но одежда была лишь частью образа, потому что сам Хаверсьюм выглядел измотанным. Он был бледен, с тенями под глазами. Он выглядел как человек, который не спал.

Окружающий шум постепенно затих. Дэмпси и Хэнли пропустили первую часть его речи, но были готовы ко второй:

— Есть те, кто хотел бы, чтобы я устранился от этого дела. Та позиция, которую я занял в ответ на недавний террористический акт, сделала меня целью для тех самых преступников, с которыми я борюсь. За последние восемнадцать месяцев я внес существенные поправки в свою жизнь и жизнь моих близких, чтобы обеспечить нашу безопасность. Мои родственники предпочли бы, чтобы этих изменений не нужно было вносить. Честно говоря, я бы и сам предпочел жить без этого. Мне не нравится рисковать своей жизнью. Но сколько придется заплатить за то, чтобы делать то, что мне нравится, вместо того, что правильно? Плата заключается в том, что Уильям Дэвис не изменит свой курс. Курс, из-за которого наша великая нация ежедневно капитулирует перед терроризмом. Из-за которого мы выпускаем на свободу тех, кто убивал наших сограждан и наших солдат безнаказанно. Который делает нас слабее в глазах всего мира. Пока нас бомбят и атакуют, мы не предпринимаем ничего. Нельзя позволить, чтобы это продолжалось, и я могу это остановить. Я сделаю это, и плевать на риск!

Хаверсьюм постепенно повышал голос в течение этой короткой речи. На последних словах он практически кричал. Это не было спокойной обстоятельной риторикой типичного британского политика. Это были слова человека новой формации, шоумена. И это работало. Толпа, состоявшая из опытных репортеров, была загипнотизирована. В который раз слова политика прервали спонтанные аплодисменты.

— Они хавают это дерьмо. — Дэмпси обращался и к себе, и к Хэнли.

— Неужели? — Хэнли выглядел удивленным. — Не ожидал услышать подобное от человека вроде вас.

Впервые с того момента, как он сел за столик, Хэнли полностью завладел вниманием Дэмпси.

— Что вы имеете в виду «кого-то вроде вас»? — спросил Дэмпси.

— Ну знаете, кого-то с вашим опытом. Армия, разведка, DDS. Я думал, вы, ребята, все за Хаверсьюма. Или, по крайней мере, против Дэвиса. Разве нет?

— Нет.

Односложный ответ Дэмпси не сказал ни о чем. Хэнли, несомненно, хотел большего. Он откашлялся, прежде чем задать уточняющий вопрос. До того, как он сумел его сформулировать, голос Хаверсьюма вновь заполнил помещение.

— Итак, с настоящего момента я подтверждаю свою позицию. Я сделаю все что угодно, чтобы защитить эту страну, чтобы бороться со злом, стоящим за вчерашней трагедией. Я буду выступать против политики Уильяма Дэвиса в Северной Ирландии, и я буду бороться с ним за право лидерства в этой стране. И если я преуспею, то я выведу нас из этих темных времен трусливого невмешательства.