Покушение в Варшаве

– Поэтому я и приехал сюда, – подхватил Чарторыйский. – Вы представляете один могущественный клан. Я – другой. Мой обнимает сотни фамилий, которые тянутся к нам и которые пользуются нашим патронатом. Наши «клиенты» совершенно в римском вкусе. Мы отправили в Берлин одного из них, пана Дзялинского…

Вот теперь уже ближе к делу!

– Что вы тоже, полагаю, знаете. – Князь явно ценил осведомленность собеседницы и хотел это показать. – Дзялинский сметливый человек, но его родство с нами дальнее. Если его схватят, никто не посмеет предъявить нам претензии.

«Умно», – подумала Анна. Ей-то с сыном самой пришлось ездить в Вену. Но она и многого добилась!

– Итак, Берлин и Вена готовы предпринять некие враждебные москалям действия, если у нас здесь что-то, боюсь предположить, что именно, случится. Осталось не отдавать нашим сторонникам разноречивых приказов. Ведь вы думаете о том же самом, сознайтесь?

Графиня медленно кивнула.

– В таком случае объединим усилия, – торжественно сказал князь. – И сделаем это так, чтобы каждый видел и не сомневался: Чарторыйские и Потоцкие на сей раз вместе.

Анна не понимала, чего от нее хотят.

– Вы выйдете за меня замуж, – очень твердо заявил Адам, как будто не просил руки, а приказывал. – Я женат на достойной даме из рода Сапег, но они потеряли прежнее влияние. Ваш род Тышкевичей и по сыновьям Потоцких сейчас важнее. Конечно, этот союз будет только для публики, – поспешил князь. – Не в моем возрасте что-либо требовать от прекрасной, еще молодой женщины. Но внешне мы соединим величайшие семейства нашего королевства.

– Для чего? – Анна должна была бы сказать: «Я замужем», но слишком хорошо представляла ответ: так разведитесь. Тем более что в Польше это так легко, священники нарочно выпускают какой-нибудь фрагмент длинной свадебной церемонии, чтобы потом иметь повод согласиться: да, союз недействителен. Поэтому графиня перешагнула через формальности. Она может расторгнуть второй брак с Вонсовичем и вступить в третий. Но что от этого получит? – Для чего? – повторила дама. – Вы хотите стать диктатором, потом королем. Вернуть Польше кусочек земли, который сейчас у Пруссии…

Адам терпеливо улыбнулся.

– То, что мы сейчас обещаем нашим временным союзникам, не так уж важно. Я бы остановился на первой части вашего утверждения. Диктатором, потом по воле сейма королем.

– Но наши земли в Австрии значительнее, – возразила графиня. – Краков – сердцевина древнего королевства.

– Приданое за герцогом Рейхштадтским? – пожал плечами собеседник. – По моим сведениям, восстание в Венгрии и Богемии вот-вот вспыхнет. Тогда Галиция отложится сама, и мы задаром заберем то, за что вы готовы платить. Австрийцам будет не до нас.

Графиня надолго задумалась.

– А чем заплатите вы? – наконец спросила она. – За мое согласие и полный переход моего клана на вашу сторону?

Адам хищно улыбнулся.

– Я имею детей. Но я откажусь от собственных отпрысков ради объединения усилий. Став королем, я успею лишь слегка укрепить положение Польши среди других держав. Не более. Но я могу провозгласить одного из ваших сыновей моим наследником.

«Что толку в стране, которая приглашает к себе владык?»

– И сделать так, что его изберут и поддержат, – закончил князь. – Как видите, я готов платить за союз. А вы?

Анна сжала губы. Как забыть о прекрасном Франсуа-Наполеоне? Но и предлагаемый куш слишком велик.

– Я должна подумать, – проговорила она. – Ведь невесте дают время на раздумья.

Чарторыйский снова позволил себе кривую ухмылку.

– Только недолго. Время не ждет. Ведь дело в союзе, а не в брачных венцах.

«Да-а-да-да!» – захотелось закричать мадам Вонсович, но она сдержалась.

– Через три дня я дам ответ.

– Завтра, в этот же час, – Адам встал. Он уже чувствовал, что собеседница внутренне согласна, только хочет предусмотреть все детали. А для этого достаточно суток.

«Сын еще более хищный, чем его мамаша, – заключила графиня, позволив гостю поцеловать свою бестрепетную руку. – Теперь нужно, чтобы его обещание было записано при достойных свидетелях и скреплено самыми торжественными клятвами. А без этого, неужели он думает, будто я поверю, что можно отказаться от своих детей?»

Князь, в свою очередь, дивился простоте собеседницы: «Посули матери благополучие сыновей, и ты добьешься всего». В мутной воде будущих событий, всех перипетий которых он даже не пытался угадать, князь весьма мало заботился об обещаниях. Реальность сто раз изменится, и придется играть по обстоятельствам. Так стоит ли придавать значение первоначальным договоренностям? Что есть твердого в воде? Однако в шторм она крушит скалы, а в тихую погоду струится у их подножия. «Будь водой, а не гранитом», – сказала ему мать много лет назад, когда отсылала в Петербург. В граните берега Невы, а Висла течет свободно меж зеленых холмов.