Читаем Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина полностью

Тем не менее меры безопасности не ослаблялись в течение всего срока пребывания Литвинова в Вашингтоне. Все передвижения советского наркома и сопровождавших его членов делегации производились на машинах в сопровождении охраны. За двадцать дней, которые Литвинов провел в США, он только дважды шел пешком, и то это было очень короткое расстояние, плотно блокированное агентами НКВД и сотрудниками секретной службы принимавшей стороны.

Двадцать пятого ноября Литвинов покинул Америку, подписав договор об установлении дипломатических отношений между СССР и США. Покушение на него благодаря принятым НКВД мерам не состоялось.

После ухода Литвинова в 1939 году внешнеполитическое ведомство возглавляли Молотов, Вышинский, Громыко, Шеварднадзе, Панкин. Случаев нападения на них в заграничных командировках не зафиксировано. Правда, существует версия о том, что Вышинский застрелился в 1954 году, когда новое кремлевское руководство взяло курс на реабилитацию жертв сталинских репрессий. Напомню, что министр иностранных дел СССР Вышинский — тот самый Вышинский, поддерживавший государственное обвинение на громких политических процессах тридцатых годов.

Согласно многочисленным донесениям агентуры, лежащим в архивах КГБ, и свидетельствам ветеранов «девятки», больше всего покушений предпринималось на Ворошилова, который с 1925 по 1940 год был наркомом обороны СССР. Наверное, это объясняется тем, что он возглавлял ведомство, работники которого всегда имели при себе оружие.

Вообще-то судьба наркомов обороны в Советском Союзе незавидная. В далекой Мексике погиб от удара ледорубом по голове первый наркомвоенмор Троцкий, при загадочных обстоятельствах умер во время хирургической операции сменивший его Фрунзе.

Вместо Фрунзе во главе вооруженных сил страны стал Ворошилов. НКВД не раз задерживал подозрительных лиц, которые дежурили у здания наркомата, выслеживая расписание выездов наркомовской машины. Было несколько попыток обстрелять ее, но спасало то, что машина шла на очень большой скорости, и это исключало возможность точного попадания в цель.

В 1936 году был арестован начальник штаба одной из авиабригад майор Кузьмичев, добровольно взявший на себя выполнение теракта против Ворошилова. Кузьмичев намеревался выполнить свой замысел на маневрах Киевского военного округа. Однако там встретиться с наркомом обороны не удалось. Воинская часть Кузьмичева стояла в районе Белой Церкви, а маневры проходили в другой стороне, в направлении города Коростень. Поэтому совершение теракта пришлось отложить до разбора маневров, где предполагалось присутствие Ворошилова.

— Где происходил разбор маневров? — спросил следователь.

— В Киевском театре оперы и балета, — ответил Кузьмичев.

— Каким образом вы попали в театр?

— Прилетел в Киев на самолете и узнал, что для нашей авиачасти билетов нет. Комендант театра предложил занять свободные места сзади. Так как я намерен был совершить террористический акт над Ворошиловым во время разбора маневров, я принял меры к подысканию места поближе к сцене, где на трибуне после Якира выступал Ворошилов. Встретив Туровского, я попросил достать мне билет. Через несколько минут Туровский дал мне билет в ложу.

— На каком расстоянии вы находились от трибуны?

— Метрах в пятнадцати, не больше.

Кузьмичев объяснил, почему он не выстрелил в Ворошилова — помешали присутствовавшие в ложе, которые его знали.

Покушение на наркома обороны готовил и комдив Дмитрий Шмидт. Убийством Ворошилова террористы хотели вызвать замешательство оставшегося военного руководства и передачу власти троцкистам. На маневрах Киевского военного округа комдив Шмидт выкрал у Ворошилова папку с маршрутом его передвижения по войскам — чтобы подстеречь в удобном месте и пристрелить.

После неудачной для Советского Союза войны с Финляндией нарком обороны Ворошилов был смещен со своего поста. Его сменил маршал Тимошенко. В годы Великой Отечественной войны наркомат обороны возглавил лично Сталин. Потом этот пост занимали маршалы Василевский, Булганин, Жуков, Малиновский, Гречко, Устинов, Соколов, Язов, Шапошников.

Угроз жизни Василевскому, Малиновскому и Гречко не зафиксировано. Они умерли в своих постелях, последние двое — будучи министрами. Булганина разжаловали в генерал-полковники, Жукова сняли с поста министра и отправили в отставку, Соколов «погорел» из-за посадки Руста на Красной площади, Язова посадил в тюрьму Горбачев.

Самой странной из всей послевоенной плеяды министров обороны Советского Союза представляется кончина маршала Дмитрия Федоровича Устинова.

С 1941 года он был на виду. Когда ему было всего тридцать три года, Сталин назначил его наркомом вооружений. Самый молодой нарком, не обращая внимания на свой высокий ранг, ездил на службу на мотоцикле, развивая фантастическую скорость. Однажды он попал в аварию и сломал ногу. Оказавшись в больнице на улице Грановского, провел заседание коллегии наркомата в своей палате.

Узнав об этом, Сталин на первом же заседании Политбюро после выздоровления Устинова сказал:

Перейти на страницу:

Все книги серии Досье

Смерть в рассрочку
Смерть в рассрочку

До сих пор наше общество волнует трагическая судьба известной киноактрисы Зои Федоровой и знаменитой певицы, исполнительницы русских народных песен Лидии Руслановой, великого режиссера Всеволода Мейерхольда, мастера журналистики Михаила Кольцова. Все они стали жертвами «великой чистки», развязанной Сталиным и его подручными в конце 30-х годов. Как это случилось? Как действовал механизм кровавого террора? Какие исполнители стояли у его рычагов? Ответы на эти вопросы можно найти в предлагаемой книге.Источник: http://www.infanata.org/society/history/1146123805-sopelnyak-b-smert-v-rassrochku.html

Борис Николаевич Сопельняк , Сергей Васильевич Скрипник , Татьяна Викторовна Моспан , Татьяна Моспан

Детективы / Криминальный детектив / Политический детектив / Публицистика / Политика / Проза / Историческая проза / Прочие Детективы / Образование и наука

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное