Пол Гетти. Мучительные миллионы

Его обращение с древним манускриптом напоминало священный ритуал. Он с просветлением на лице вглядывался в каждую печатную страницу, с наслаждением вдыхал запах кожи переплета и со сладострастием касался старинного пергамента. Книги стали его единственной радостью и утешением и заменили ему любовниц, которые его покинули, и семью, которую он не желал видеть. Общение с книгами необычайно развило его интеллект и расширило познания. Он внимательно изучал приведенную в книгах библиографию, писал целые трактаты об искусстве и постигал эзотерическую мудрость, запечатленную на страницах старинных рукописей. Всем этим он обычно занимался днем, а когда приближалась ночь, книги откладывались в сторону и начинался ритуальный обряд со шприцем или бутылкой бурбона.

Как ни странно, но его разум не ослабевал, и он мыслил столь же логично и четко, как и в юные годы. Теперь все его помыслы были прикованы к расширению своей библиотеки, которой он мог вполне гордиться и сейчас. Студию Россетти он превратил в свой кабинет. Шторы на окнах всегда были задернуты. Пол считал, что солнечный свет может навредить его книгам и помешать ему сосредоточиться. Ему еще не было пятидесяти, но выглядел он намного старше.

Из-за увлечения спиртным и шоколадными бисквитами он очень располнел. Затем отпустил бороду и заказал очки, после чего стал очень походить на своего давно умершего кумира — Россетти.

Среди немногих, кто навещал Пола, был добродушный толстяк Брайан Мэггз — король лондонских букинистов и виртуозный переплетчик. В свое время он сделал великолепный переплет для книги Джона Гэя «Искусство бродить по улицам Лондона». Теперь этот забавный путеводитель по английской столице красовался в Британском музее. Мэггз всегда заявлялся с какими-нибудь редкими изданиями, и благодаря этому библиотека Пола постоянно пополнялась. Однако ни одна из хранящихся в ней мудрых книг не убедила Гетти-младшего в том, что ему следует забыть о героине и выпивке и вспомнить о детях.

Интеллигентный и достаточно богатый, Пол смог найти и другие развлечения, позволявшие ему коротать долгие часы одиночества и окунуться в атмосферу прошлых лет. Одним из таких развлечений стало кино. Он собрал огромную коллекцию старых фильмов и благодаря этому был прекрасно знаком с историей Голливуда в период между мировыми войнами, который общепризнанно считался золотым веком американского кино. Но больше всего ему нравились довоенные британские фильмы. Эти старые киноленты заставили его еще больше полюбить Англию, о которой он знал очень мало и которую избрал в качестве своей второй родины. Фильмы открывали ему окно в мир, и его совершенно не беспокоило, что мир этот остался в прошлом и не вернется никогда.

Другим окном в мир в его особняке-тюрьме стало телевидение. Однако окно это было довольно мутным, и через него он обычно видел лишь мыльные оперы и до ужаса скучные телепередачи. Они прекрасно заменяли ему снотворное, принимать которое параллельно с героином и алкоголем он боялся. Телеэкран стал для него привлекателен лишь после того, как Мик Джаггер, застав его у телевизора, заявившись к нему однажды вечером, заметил:

— Почему бы тебе, приятель, не посмотреть что-нибудь более стоящее?

— Что именно? — спросил Гетти.

— Да хотя бы крикет, — улыбнулся Мик и переключил телевизор на тогда еще новый спортивный канал.

Он объяснил Полу правила этой игры, и она того сразу увлекла. Интерес к спортивным зрелищам Пол испытывал давно. Еще с тех времен, когда вместе с Марио Ланца пытался увлечь римлян американским бейсболом. Крикет был игрой изысканной и сложной, но вместе с тем, судя по лицам игроков, весьма драматичной и эмоциональной. Игра эта привлекла Пола еще и тем, что появилась еще в средние века и теперь была неотделима от старых английских традиций. Посмотрев несколько репортажей о соревнованиях по крикету, Пол понял, что последний в сравнении с бейсболом то же самое, что шахматы в сравнении с шашками.

Благодаря старым книгам, довоенным фильмам и крикету на экране телевизора Пол смог заполнить пустоту своего одиночества и готов был наслаждаться всем этим до конца своих дней, который, судя по его иным увлечениям — героину и алкоголю, уже был не так далек.

Время от времени он наведывался в одну из лондонских клиник, пытаясь пройти курс лечения от пристрастия к героину, однако после нескольких сеансов не выдерживал и брался за старое. Состояние его здоровья катастрофически ухудшалось. У него нарушилось кровообращение и была поражена печень. Некоторые из врачей подозревали, что у него диабет, и посоветовали срочно лечь в клинику, но он отказался и предпочел ограничиться медикаментозным лечением у себя дома.

Тем временем его дети продолжали взрослеть и забывать своего отца. Друзья Гейл часто говорили, что Эйлин очень похожа на Пола как внешне, так и по своему сумасбродному характеру. Она была необычайно умна и очаровательна. У нее были огромные карие глаза, и всем своим обликом она походила на лесную фею из сказки, а Гейл ее называла «моя ирландская фея».