Пол Маккартни. Биография

Тем летом Пол впервые отличится еще кое в чем. Вечером 19 сентября он ужинал в ресторане в Сохо со своим пресс-агентом Джеффом Бейкером и своим помощником Джоном Хэммелом. Как раз в ту пору весь Лондон наблюдал за спектаклем, устроенным американским иллюзионистом Дэвидом Блейном, который на 44 дня заточил себя без пищи внутри плексигласовой капсулы, подвешенной в воздухе рядом с Тауэрским мостом. После ужина Пол и два его подчиненных решили присоединиться к любопытствующей и часто насмешливо фыркающей публике, которую трюк Блейна привлекал круглосуточно.

Фоторепортеру Evening Standard Кевину Уилу о появлении здесь Пола сообщил сам Джефф Бейкер. Когда Пол прибыл, Бейкер подозвал Уила, чтобы тот сделал «случайный» кадр, подобный десяти тысячам других, перенесенных им без всяких возражений. Но на этот раз он оттолкнул Уила с криком: «Пошел в жопу! Я пришел посмотреть на этого хренова придурка [постящегося Дэвида Блейна], и сегодня ты меня снимать не будешь». Затем он переключился на Бейкера и сказал ему, что он уволен.

Скандал на этом не кончился. Уил и Джон Хэммел устроили потасовку, после которой оба написали друг на друга жалобы в полицию (правда, ни той, ни другой жалобе не дали хода). Оказавшийся рядом случайный зритель попросил Пола о рукопожатии, но тот грубо послал и его. Как свидетельствовал вызванный к месту происшествия полицейский, он был «довольно пьян и вел себя очень вызывающе».

Впоследствии Пол попытался обратить эпизод в шутку, представив все как бурный вечер в мужской компании, а Джефф Бейкер настаивал, что вовсе не был уволен и что это он, а не Пол, перебрал лишнего. Факт оставался фактом: в шестьдесят один год человек, так выделявшийся на фоне толпы пьянствующих и хулиганящих рок-звезд, вдруг как будто начал вести себя хуже многих из них. Повсеместно цитировались слова тридцатидвухлетнего Васима Аднана — поклонника, которого он послал неприличным словом: «Я чувствую себя оскорбленным и униженным. Он поступил как чрезвычайно недостойный человек».

Они с Хэзер провели последние недели беременности в его лондонском доме в Сент-Джонс-Вуде, на Кавендиш-авеню, 7, который она к тому времени отделала заново и который удобно располагался за углом от частной больницы Св. Иоанна и Св. Елизаветы. Именно там 28 октября она благополучно родила семифунтовую девочку с помощью кесарева сечения. Четвёртый ребенок Пола получил два имени: Беатрис в честь покойной матери Хэзер и Милли в честь его старой тетушки из Ливерпуля.

Начало лета 2004 года было посвящено европейскому туру, среди четырнадцати открытых площадок которого была и Дворцовая площадь Санкт-Петербурга. Это был его трехтысячный выход на сцену с момента дебюта в составе Quarrymen в зале «Нью-Клабмор-холл» в 1957 году, когда у него свело пальцы и он не справился с гитарным соло в «Guitar Boogie».

Финалом тура стало его выступление на фестивале в Гластонбери — этим он тоже отличился впервые в карьере, правда теперь в более позитивном смысле. В шестидесятые он каким-то образом пропустил Монтерей, Вудсток, остров Уайт и остальные великие поп-фестивали и из-за этого всегда чувствовал некоторую неполноценность по сравнению с другими гигантами рока. На самом деле он предложил сыграть на Гласто еще в 2003 году, однако тогда главное время и место — поздний вечер в субботу на сцене «Пирамида» — уже было зарезервировано за Radiohead.

Перед своим появлением 26 июня он нервничал больше обыкновенного. В число более молодых соперников на том фестивале входили Muse, Моррисси, Sister Sledge, Джосс Стоун и Пи Джей Харви, а Oasis был хедлайнером на сцене «Пирамида» в предшествующий день. Накануне кто-то спросил его, как он готовится к знаменательному событию; Пол в ответ съязвил, что готовился к нему всю свою жизнь.

Погода в Гластонбери во время фестиваля традиционно стоит отвратительная, и Пол вышел на сцену после суток проливного дождя, превратившего фермерские угодья Сомерсета в болото. И все же он заполнил все доступное пространство перед сценой — толпа в 120 тысяч человек непоколебимо держалась под то и дело налетавшими новыми шквалами и размахивала транспарантами, которых было так много, вспоминал потом он, что «все было похоже на битву при Азенкуре».

Собравшиеся критики уже были готовы строчить едкие отчеты о старых поп-легендах, неспособных вовремя уйти на покой, и о всей неуместности ностальгии по шестидесятым в XXI веке. Однако к концу «Hey Jude» они распевали «на-на-на» со всеми остальными, а кое-кто поднимал вверх мобильные телефоны, чтобы коллеги, которым не повезло оказаться там, смогли послушать, что происходит.