Полчаса до весны

Кветка сидела, оглушенная, растерянная, пытаясь вздохнуть так, чтобы никто не заметил, насколько она возбуждена. О да, демонстрация очаровательная. Теперь и правда понятно, как он обходится с девушками. Действительно, тратить усилия на беседы и ухаживания не нужно — достаточно денег. Кветка тупо уставилась в стойку бара, по которой прыгали цветные отражения огней светомузыки.

— Прости, — неловко сказал Алехо.

— За что?

— Я вижу, тебе неприятно, — сказал он. — Я не хотел. Не подумал.

— Ничего. Ты не специально. Просто показал, как привык, так?

— Да.

— И что будем делать?

Он нерешительно покосился на неё и промолчал.

— Алехо.

— Да?

— Я по сравнению с ней не умею ничего. Я даже ни разу этого не делала… ну, прежде.

Он протянул руку, крепко сжимая ее локоть.

— Ты говоришь такие глупости, даже не представляешь. Смотрю со стороны — и вот что вижу. Мы взрослые люди — и такие глупцы. Я не знаю, как позвать тебя к себе, чтобы не спугнуть, потому что впервые мне так важно не спугнуть девушку, важно удержать рядом. А ты думаешь, что хуже шлюхи, обслуживающей за ночь несколько человек, потому что у тебя по сравнению с ней мало опыта. Это все неправильно.

Кветка тут же воспользовалась возможностью и подалась вперед, прижалась к нему, потому что весь день и весь вечер, когда он сидел так близко, ей жутко хотелось к нему прижаться.

— Помнишь, ты однажды распутал меня из кокона?

— Еще бы.

— Помнишь, что ты мне предложил?

— Единственное, о чём думал, когда тебя видел.

— Я согласна.

Он молча смотрел на неё, ласково и почти ощутимо скользя глазами по лицу.

— Ты же знаешь, что со мной делать, верно? — поинтересовалась Кветка.

— Ну как сказать. Обычно все гораздо проще. Я…

— И слышать не хочу, как обычно!

Кветка почему-то сильно рассердилась, а сердце заколотилось так, что разболелось.

Тогда Алехо встал, приподнимая Кветку, обхватил рукой поверх плеч и негромко спросил:

— Поедешь ко мне?

Кветка не отводя взгляда, уверено кивнула.

И они поехали. Быстро-быстро.

И проскользнули в общежитие, не обращая ни на кого внимания, и целовались, пока ждали лифт и пока поднимались в лифте. У двери Алехо искал ключ, зайдя Кветке за спину и дыша в шею, там, где граница волос.

Они сбросили обувь и Алехо помог ей снять куртку таким естественным жестом, будто помогал уже миллион раз и иного жеста в такой ситуации просто не представлял. Пока Алехо убирал верхнюю одежду в гардероб, Кветка замерла в прихожей, неотрывно пялясь в темный коридор, ведущий в спальню. Алехо насторожился.

— Что случилось? Там кто-то есть?

Она перевела взгляд на него, и её глаза засияли, а потом будто все лицо озарилось теплым светом. Её кожа приобрела почти блеск, не яркий, а призрачный, невероятно чудный, теплый блеск.

Алехо никогда прежде не видел такого обыденного и вместе с тем невероятного чуда. Он протянул руки, с трепетом проводя пальцами её щекам, а потом опустил руки на плечи и крепко их сжал.

— Только не отталкивай меня. Пожалуйста, — Кветка слушала его тревожный голос и прижималась к нему еще сильней. — Только не отталкивай.

Она и не собиралась. Наоборот, обняла за шею, прислушиваясь к новым ощущениям. Очень редко всплывающие в ее сознании картинки становились правдой. И как прекрасно, что вот-вот воплотится та, что виделась куда чаще остальных. А что она, наконец, воплотится, никаких сомнений — ее кожа светится, а у Алехо взгляд, который на лицах мужчин видят только самые любимые жены, и то если повезет. Ей — повезло.

Он донес ее до спальни на руках, поставил на ноги возле кровати, застеленной темным покрывалом и стал раздевать. Когда Кветке становилось немного не по себе, он тут же целовал ее, заставляя забыть, что впервые в жизни она будет к мужчине так близко: тело к телу, кожа к коже, живот к животу. Так близко, так интимно, что интимнее, вероятно, только беременность. Голова кружилась от поцелуев и прикосновений, и вкупе с его ладонями, медленно блуждающими по телу, сжимающими ягодицы и проводящими вдоль позвоночника, ей казалось, что действительность обернулась чудесным сном.

Когда они оказались на кровати, стало еще лучше — не надо было отвлекаться и думать, как бы устоять на ногах. Теперь Кветка сосредоточилась на его теле, потому что никогда прежде не замечала, насколько мужские тела прекрасны. Собственно, прежде ей не было до этого никакого дела, а сейчас хотелось запомнить его до мельчайших деталей, и как жаль, что она толком не умеет рисовать и не может запечатлеть его красоту навечно.

Потом она послушно развела коленки и руки, принимая на себя тяжесть этого еще неизученного, великолепного тела.