Раздался вызов видеофона. Я остановил передачу и сказал «ответить». На экране показалось милое лицо Аси. Наш обычный «контрольный» звонок. За эти годы она стала мне почти как дочь, тем более, что своих детей у меня не было, и мы созванивались почти каждый день. Мы поговорил о том, о сём… Она спросила, не хочу ли я присоединиться к ней на стрельбище (Ася занималась стрельбой из лука). Я сказал, что сейчас я очень занят, но в следующий раз, непременно, и тогда мы посмотрим «who is the best» в Арканаре. Она улыбнулась моей шутке, сказала, что целует меня в щеку и отключилась. Я откинулся на спинку кресла и сжал подлокотники так, что пальцы побелели. Примерно так чувствовал себя более полувека назад «журналист» Максим Каммерер, когда разговаривал с мамой Тойво, Майей Глумовой, гоняясь за ее «несчастной любовью» Львом Абалкиным и при этом ему приходилось все время врать, прикрываясь разного рода «легендами». Но я не мог сказать Асе о визите Бернара и Мари, и о том, что мне предстоит поездка в Институт Чудаков на предмет проверки на «третью импульсную». Просто язык не поворачивался. Слишком болезненная это была тема для нас обоих. Сначала я хотел определиться с самим собой, узнать, есть она у меня или нет, а потом уже решить стоит ли посвящать Асю в это дело. Если у меня нет «третьей импульсной», здесь вопроса нет, она ничего не узнает. Зачем вешать на нее еще одну мою боль. А если она у меня вдруг обнаружится? Говорить ей об этом или нет? Не станет ли это для нее еще большей трагедией, вдобавок к тому, что она уже перенесла? Да, массаракш, дилемма… Я посидел некоторое время молча, размышляя об этом, но так ничего и не придумал… «Ладно дождусь результата ментоскопирования, а там видно будет», — подумал я … Затем сказал в воздух: «Продолжить».
Ведущая: