Полдень 23 век. Возвращение Тойво

— Обратите внимание на этот пласт, — вещал Тяжельников. — Характер его трансгрессии свидетельствует о катастрофическом происхождения данного залегания. Образовалось оно на верхней границе так называемой эпохи Маренго, любопытнейшего периода в геологической, и не только, истории Редута. Как вам должно быть известно, именно в эпоху Маренго появились предки бицефалов… — Он коротко хохотнул. — Прошу не путать со знаменитым Буцефалом… Бицефалы — вторая разумная форма жизни на Редуте. Просуществовала около миллиона лет, наибольшего расцвета достигла примерно за две тысячи лет до своего исчезновения… Впрочем, о бицефалах вам гораздо более квалифицированно расскажет профессор Бауэр, когда мы вернемся на базу… А теперь, друзья, прошу обратить внимание на эту великолепную окаменелость…

Тяжельников вцепился могучими руками в каменный выступ и затормозил каноэ, несколько экскурсантов принялись ему помогать — течение реки в каньоне было не быстрым, но упорным. Индеец присоединился к помощникам. Экскурсовод поблагодарил и приступил к рассказу о причудливом образовании, напоминающем скелет колоссальной радиолярии.

На закате, когда погасла солнечная радуга в водопаде, каноэ причалило к пристани научной колонии. Зажглись желтые фонари вдоль набережной. Из кафе долетала музыка. Гуськом взбирались на небосвод луны. Экскурсанты цепочкой потянулись к белым домикам, ласточкиными гнездами примостившимся на широких уступах скалистого берега. Экскурсовод задержался на пристани, любуясь тройной лунной дорожкой на маслянистой глади реки.

— Улетели за тридевять парсек, — сказал кто-то у него за спиной, — а все так же любуемся самым банальнейшим зрелищем на свете. Ну разве что с добавкой двух лишних лун.

Тяжельников обернулся, посмотрел исподлобья на нежданного собеседника. Индеец подошел, встал рядом.

— Возможно, — проговорил Тяжельников. — Но мне это зрелище не надоедает, вот уже…

— Семьдесят лет, — завершил за него Индеец.

— Я вижу, молодой человек, вы хорошо осведомлены… Да, я здешний сторожил… Довелось, знаете ли, быть среди если не первооткрывателей, то уж точно — первоисследователей… Прилетел и остался. И не жалею. После Земли Редут лучшая планета во Вселенной… Простите старику эту романтическую чепуху…

— И вы никогда не скучаете по Земле?

— Нет… Я ее почти не знаю… Родился, учился, готовился к космическим экспедициям… С двенадцати лет не думал ни о чем другом… Смешно, но порой мне кажется, что я и родился-то не на Земле.

— Вы даже не подозреваете, Исидор Сергеевич, насколько близки к истине…

Тяжельников непонимающе уставился на странного длинноволосого молодого человека и потребовал:

— Рассказывайте, коли уж начали.

Индеец не торопясь изложил ему историю «подкидышей». За время его рассказа Тяжельников успел раскурить трубку, красноватое пламя озаряло его худое задумчивое лицо.

— Занятно, — отозвался он, когда Индеец закончил свое повествование. — Впрочем, здесь, на Редуте, можно и не такое услышать…

— Далеко не каждая занятная байка касается тайны личности, — парировал его собеседник. — Тем более не какой-то абстрактной личности, а вашей собственной, Исидор Сергеевич.

— К чему этот романтический надрыв, молодой человек? — произнес, попыхивая трубкой, Тяжельников. — Что было, то быльем поросло… Если вы жаждете сатисфакции, обратитесь в Мировой Совет. Там разберутся… Меня же моя жизнь вполне устраивает. Не важно, благодаря ли Провидению, Странникам или этому вашему злому гению, как его бишь… Сикорскому, но я провел лучшие свои годы на Редуте. Надеюсь здесь и помереть.

— Посмотрим, — буркнул Индеец.

Трубка осветила тяжелое в складках лицо старожила мефистофельским огнем.

— Если только вы меня не похитите, — сказал Тяжельников, — и не вывезите тайком на Землю.

— Звучит заманчиво, — откликнулся Индеец.

— Кстати, молодой человек, — проговорил Тяжельников. — Вы ведь так и не представились.

— Александр Дымок к вашим услугам, сэр.

— Приятно познакомиться, — отозвался Тяжельников. — Да, да, вы не поверите, но, невзирая на ваш байронический облик и туманные угрозы, я и в самом деле рад знакомству… Я еще во время экскурсии почувствовал к вам невольную симпатию… Неудивительно, ведь мы практически братья… Так вот, во имя этой симпатии я хочу показать вам одно удивительное место… Если, — последовала интригующая пауза, — вы не боитесь, Саша.

Дымок фыркнул.

— Ах да, — спохватился Тяжельников. — Простите, я совсем забыл, вы же зоопсихолог и прогрессор… Тогда прошу на борт!

Дымок скользнул в каноэ. Невеликое суденышко даже не колыхнулось. Старожил планеты Редут взошел «на борт» с меньшим изяществом. За весла взялись оба. Под серебристым мостом тройной лунной радуги, каноэ заскользило вниз по течению. Стены каньона становились все ниже, раздавались вширь. Впереди забрезжил туманно-серый простор, справа и слева огражденный сторожевыми башнями утесов. Послышался ровный немолчный гул, воздух приобрел солоноватый привкус. Река впадала в морской залив.

— Смотрите внимательно, Саша! — велел Тяжельников, тыча заскорузлой рукой в туманную даль.