Полдень

Пришла затем, что не запрещено мне.

СЫН

Ворчишь, ворчишь…

МАТЬ

Нормально для старух.
Когда ты к Зольцу едешь на поклон?

СЫН

Пришлет машину он.
Сигнал подаст клаксон
Два раза.

МАТЬ

«Дважды пропоет петух…»
Что станешь ты вымаливать у Цензора?

СЫН

Театра нашего репертуар везу —
Спектаклей, Праздников – на утвержденье Цезарю
Антипычу.

МАТЬ

Поплачь, пусти слезу —
И утвердит он все твои Мистерии.

СЫН

Хочу тебя увидеть на премьере я.
В Театр завтра в полдень приходи.
Пообещай, что будешь – не нуди.

МАТЬ

Считаю это времени потерей.

СЫН

Ты даже в этом отказала сыну.
А может, передумаешь – придешь?

МАТЬ

И не мечтай – мизинцем я не двину.

СЫН

Отказа этого хочу узнать причину.

МАТЬ

Театр и Сад твой маскируют ложь.
Красивая обертка ям помойных,
Листочек фиговый на обнажёнке мерзкой
И запах розовый в парах вонючих, гнойных
От гнойных лазаретов Гренадерска,
В котором заправляет Зольц-прохвост.
Тебя он приманил своей подачкой —
И ты на поводке его собачкой,
А мне, старухе, надо на погост.

СЫН

Ты вбила в голову, и это очень дурно:
Могила, гроб, а может, с пеплом урна.
Тебя снедает черная хандра,
А жить хотеть значительно полезней.
Театр и Сад – лекарство от болезней
И горестей. И если боль остра,
Приходят граждане сюда – им в радость
Сад мой. И эта радость – воздуха глоток.
И обществу от этого есть прок,
Но казус очень странный и досадный,
Чего я ожидать никак не мог,
Что это не по сердцу моей маме.

МАТЬ

Мне не по сердцу то, что кандалами
Сковали всех, загнали в планы, схемы,
А граждане молчок – как рыбы немы,
Ведь ты даешь приятный им наркоз:
Пускай забудутся в объятьях сладких грёз,
И это факт, реальная картина,
И это мне особенно противно.
Живешь, как в клетке с четырьмя углами,
Все за тебя решает Комитет:
Дает он предписания, регламент,
Что делать разрешается, что – нет.

СЫН

Ты думаешь, что человек я низкий,
Как на лакея смотришь и на труса,
Но иногда иду, поверь, на риск я,
Еще к нему не потерял я вкуса.
Все невозможно делать по указке.
Не спросишь Цензора – тогда на риск идешь.

Во взгляде матери мелькнула тень опаски,

Как будто мысль ее ужалил страха нож.

МАТЬ

Не нарывайся, действуй осторожно:
Тебя они порвут на клочья, вдрызг.
Меня не слушай – я ведь отморожена.
Не будь героем, не иди на риск.
Прости меня, характер мой несносен,
И кругом голова идет от вихрей войн.
Навеки лечь бы здесь, в лесу, меж трав и хвой,
В тенистой тишине душистых сосен!
Устала я, от жизни я отрезана.
Мне б упокоиться!

СЫН

Я понимаю Ужас твой.
Но как же с убеждением, что мужество
Страх побеждает высоты у края бездны?
Слова ты эти повторяла часто,
За слабость малодушных укоряя.
Так где же мужество твое?

МАТЬ