Полдень: Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади

Теперь конкретно о лозунге, который был поднят Литвиновым.

Не так давно в кинотеатре «Россия» демонстрировался фильм «За вашу и нашу свободу». Название этого фильма точно соответствует лозунгу, поднятому Литвиновым на Красной площади. Никто не считает название этого фильма клеветническим.

Значит, не смысл этого лозунга, а подразумеваемый подтекст, предполагаемое содержание признается сейчас неправильным и преступным.

Я лично считаю, что лозунг «За вашу и нашу свободу» никогда не может считаться клеветническим. Я всегда говорю «за вашу свободу» и «за нашу свободу», потому что считаю самым большим счастьем для человека – счастье жить в свободном государстве. Я полностью присоединяюсь к той части речи прокурора, в которой он говорил о великой заслуге советского народа и Советской армии, которые принесли свободу Чехословакии. И тогда, в тяжелые годы Великой Отечественной войны, наши люди и наши воины с полным правом могли поднять лозунг «За вашу и нашу свободу».

В тексте этого лозунга я не вижу не только ничего преступного, но и неверного. К тому же он не содержит никакой информации, никаких сообщений – правильных или ложных. Но этот лозунг был поднят не один. Более того, этот лозунг был поднят в связи с определенными и конкретными событиями, которыми весь наш народ был взволнован, с событиями, к которым никто не мог остаться равнодушным. Поэтому для того, чтобы окончательно аргументировать свое утверждение о невиновности Литвинова, я должна говорить и о цели, которую преследовал Литвинов, придя на Красную площадь с этим лозунгом.

И на предварительном следствии, и в суде Литвинов говорил, что он считал себя обязанным открыто высказать свое отношение к решению о вводе войск в Чехословакию, к тому решению, с которым он был несогласен. И независимо от того, прав он был в этой оценке или ошибался, выражение собственного мнения не может считаться преступлением.

Решая это необычное дело, суд не может отказать людям, судьбу которых он сейчас решает, в признании их безусловной искренности и убежденности. Эта внутренняя убежденность в своей правоте, это желание открыто высказать свое отношение и мнение исключают возможность осуждения их за сознательную намеренную ложь – то есть за клевету. Заканчиваю свои объяснения тем, с чего я их начинала, – все материалы дела приводят меня к убеждению о невиновности Литвинова, и я обращаюсь к суду с единственной возможной при таких условиях просьбой – просьбой о его оправдании.

Речь адвоката Ю. Б. Поздеева (защитник Константина Бабицкого)

Мой подзащитный Константин Иосифович Бабицкий – ученый, научный сотрудник Института русского языка. До ареста он работал в той области науки, которая образовалась на стыке двух наук – лингвистики и математики. Он окончил Институт связи и филологический факультет университета. За небольшой период работы в Институте русского языка Бабицкий показал себя способным, если не талантливым, ученым. Бабицкий не просто занимался общественно полезным трудом, а находился на авангардном рубеже науки. В действиях органов предварительного следствия, применивших арест до суда и оторвавших его от работы и семьи, была проявлена поспешность. Трудно поверить, что эта санкция была необходима, тем более что Бабицкий не признавал свой поступок основанием для предъявления ему обвинения.

Защита не хочет превращать зал суда в дискуссионный клуб. Цель защиты – не обсуждение политических взглядов Бабицкого, а представление правовых доводов о недоказуемости его вины. Формула обвинения для всех обвиняемых отличается удивительным однообразием. Это вызывает удивление еще и потому, что статья 1901 УК РСФСР не предусматривает групповых действий. Ни один из признаков статьи 1901 в формуле обвинения не конкретизирован и к действиям Бабицкого не подходит.

К статье 1901 пока не издано комментариев. По аналогии рассмотрим комментарий к статье о клевете. Там тоже речь идет о заведомо ложных измышлениях, но по отношению к отдельному лицу, а не к обществу. Иначе говоря, лицо, которому предъявлено обвинение в клевете, должно знать о ложности распространяемых им измышлений. В данном случае прежде всего заведомости не было.

Бабицкий находился на площади с лозунгом на чешском языке «Да здравствует свободная и независимая Чехословакия». Лозунг не содержит никакой информации. Это его убеждение, высказанное в такой форме. Судят ли человека за текст или же за подтекст? Это очень важный и трудный вопрос. Здесь представитель обвинения говорил, что войска были введены, чтобы обеспечить свободу и независимость Чехословакии, то есть именно то, о чем говорится в лозунге. То, что Бабицкий вкладывал в эти слова иной смысл, сомнений не представляет. Но уголовная вина должна следовать из самого текста, а не из его толкования.