Полдень, XXI век, 2003 № 05-06

— Отвечай! — крикнул Деймос, из наконечника его черного копья вылетела огненная стрела и впилась ЗАГРЕЮ в грудь.

Боль лопнула возле сердца огненным шаром. Вот это — боль.

— Вино… — зачем-то пробормотал ЗАГРЕЙ, хотя в его ответе не было никакого смысла.

Вторая стрела впилась в руку. Боль отдалась в горле — и дыхание прервалось, боль стекла к коленям — ноги сделались ватными и колени подогнулись. ЗАГРЕЙ медленно сполз по стене.

— Отвечай! — крикнул Деймос.

— Харон… — едва слышно шевельнулись губы ЗАГРЕЯ.

— Займитесь им! — приказал Деймос Титанам.

Те занялись. Сначала порвали рот, затем вырвали кусок кожи со щеки. Засунули в дыру пальцы и, как тряпку, сорвали лицо. Маленькие Титаны бросали его лицо друг другу, забавляясь. Потом выбросили, подхватили обмякшее тело и куда-то поволокли. ЗАГРЕЙ остался без лица. Живая его кровь капала на мостовую, и капли шипели, испаряясь.

ЗАГРЕЙ почти ничего не видел — кровь заливала глаза, но почувствовал чье-то горячее дыхание, и грязь, облепившая его тело, высохла мгновенно и покрыла тело прочным панцирем.

Флегетон? Зачем его притащили к огненной реке… А впрочем, даже хорошо — можно набрать огненной жидкости для светильников. Вот только во что?

— Эй! — пробормотал ЗАГРЕЙ. — Ни у кого нет бронзового кувшина? — Титаны не понимали, что он говорит, ведь у него не было губ.

И вдруг он чувствует, что падает куда-то и летит, летит.

— Тебе понравится в Тартаре! — крикнули ему сверху Титаны.

2

Тартар оказался огромным колодцем, сложенным из грубых камней. Чудовищным колодцем. На дне — черная густая жижа, и в ней плавают головы. То есть не головы отдельно. В чавкающей грязи наверняка плавают тела. Но только головы торчат наружу. Тот, кому повезло, кто утвердился, стоит на тверди голов. А сверху, сброшенные руками Титанов, падают новые и новые тела. Тела шлепаются в грязь и окатывают стоящих брызгами. Но те, кто ловчее, приземляются на головы других и утверждаются. А особо ловкие пытаются еще вскочить на спины этим стоящим, вцепиться в загривок зубами. Их пытаются сбросить, но многим удается прилепиться намертво. Обычно стоят на двух головах: под каждой стопой темечко — так сподручнее. И равновесие держать проще, и головы не уходят в черную трясину. Но один парнишка в углу умудрился двумя ногами взгромоздиться на одну голову, как на болотную кочку. И голова эта то ныряла в грязь, то вновь появлялась на поверхности. А парнишка оказался ловкий — держал равновесие.

Загрею повезло. Он не рухнул в грязь. Он удержался на чьих-то двух головах подле самой стены. От жара Флегетона на ране образовалась корка, и кровь перестала течь. Теперь он мог видеть. Боль почти не беспокоила его. Он привык к боли и не удивился, что она вернулась. Все возвращаются, даже те, кому комиссия разрешает посетить мир живых. Загрей вскинул руки, ощупал кладку. Камни были такие неровные, что цепляться за них было легче легкого. Наверх. Подтянуться. Поставить ногу в яму. Еще выше. Еще… пальцы держали. Загрей оглянулся. Головы, с которых он только что сошел, были уже заняты. Какой-то широкоплечий новичок топтался на них, обживая пространство.

Загрей полз наверх с удивительной легкостью и не мог понять, почему другие не делают того же? Потом сообразил: у них мертвые пальцы. Им не удержаться на стене.

3

После того как он выбрался из Тартара, согласные звуки в его имени вновь поднялись до прежней величины, а вот гласные так и остались крошечными, скукоженными. ЗаГРеЙ — так должно было выглядеть его имя на бумаге. Тартар ни для кого не проходит бесследно. Чтобы не выглядеть смешным, Загрей все буквы уравнял, хотя это и стоило ему больших усилий. Теперь он был Загреем — как в Тартаре.

Загрей спустился к Стиксу. Винодел Марк стоял на берегу и смотрел на волны. Лицо его было перепачкано тиной.

— Ждешь посылки? — спросил Загрей. — У него вновь появились губы, но они были коротки и не прикрывали зубов.

Марк глянул на него и отшатнулся.

— Ты — к-кто? — с трудом выдавил толстяк. Губы его тряслись.

— Загрей…

— Кто тебя т-так?

Загрей неопределенно мотнул головой. Не хотелось почему-то говорить, что лицо ему разорвали Титаны.

— Как ящики с вином? Приплывали? — спросил Загрей, отворачиваясь.

— Ничего нету. Уже много дней ничего нету…

— Много дней? — Загрею казалось, что его сбросили в Тартар только вчера. Впрочем, дни здесь условны, и у каждого обитателя — свой счет.

— Да, много дней ничего нет, — подтвердил Марк.

— А ты ничего не спрятал?

— Спрятал немного. Но уже почти все кончилось. Скоро я все забуду. Как остальные.

— А лоза? Ты же посадил росток!

— Засохла. — Марк поднял голову. — Наверное, это все-таки не то солнце.

— Может, нам повезет и мы найдем еще одну лозу? — предположил Загрей, хотя знал, что это невозможно.

— Она все равно погибнет. — Они пошли с берега. — В принципе так даже лучше, — сказал Марк.

— Почему?