Полдень, XXI век, 2003 № 05-06

Хирам с омерзением сбросил бабочку с руки — такие плодятся только в зараженных радиацией зонах. Потом что-то укололо Хирама в живот. Он сунул руку за пояс и наткнулся на листочки бумажного дерева — совершенно белые, но с угольно-черными прожилками. Он хотел выбросить листочки, но вовремя вспомнил, что они снимают усталость.

Доберусь ли я до реки?

Он сам удивился своим сомнениям.

Ведь я пересекал Сухую Степь, проходил гнилые леса, вывел Ри и Иллу к излучине, вот побывал в Городе… Правда, даже в болотах Араны я не испытывал такой ужасной слабости… Даже в отравленных ледяных пустынях Севера… Жаль, подумал Хирам, что я не увидел настоящего демиурга…

— Ты хочешь что-то спросить?

Услышав голос лайкса, Хирам остановился.

Дорога, над которой плыл алый зонд Пикрафта, была только что обработана тяжелой, заполнившей все впадины жидкостью. Попав на камни и землю, она сразу сгущалась, образуя ровную шершавую поверхность, по которой было удобно идти и которая, наверное, задерживала вредные излучения.

— Спрашивай. Я ждал тебя столько лет.

— Лайкс, ты тоже в Игре?

— Ты правильно сформулировал вопрос?

— Не знаю…

— Что такое Игра?

— Жизнь.

Лайкс не нашелся, что ответить.

Не оборачиваясь, стараясь не терять из виду алый зонд Пикрафта, Хирам шел по черной дорожке в сторону реки. Его уже не пугали ржавые руины, источающие неистовый запах смерти. Он просто шел. Сейчас ему было все равно, правильно ли он сформулировал вопрос? Он хотел выйти к реке и связаться с Матерью. У него накопилось так много вопросов, что уже не было смысла оставлять их на будущее. Наверное, он проиграл… И все-таки… Слухов не бывает на пустом месте… Может, Приближение уже началось?.. Если это так, подумал Хирам, я узнаю когда-нибудь, что делал среди звезд демиург Гарб? И узнаю, зачем поставлен лайкс в таком пустом и опасном месте? Он, правда, кого-то ждет? Ведь не ради меня его поставили…

ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

Сухая Степь бесконечна.

Бесконечны живые леса, реки, болота.

«Там живут дикие существа, мы зовем их отставшими…» Так сказал лайкс.

А Мать? Что ответила Мать, когда ее спросили, что такое Город?

«Город — это Отставание».

— Кто живет в Городе?

«Демиурги».

— Если Город — Отставание, а демиурги отстают, почему мы не ждем их?

«Мы идем разными дорогами».

— А почему нам не идти вместе?

«Их путь нечист».

— А небо? Зачем демиургам небо?

«Небо — это тоже путь».

Хирам шел, опустив голову.

ЧЕЛОВЕК ДОБР.

ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН.

Потрескавшимися губами он повторял Заповеди.

Непослушные ноги тяжело ступали по черной дорожке, специально обработанной для него. Я проиграл… Он тяжело переступал через ржавые бесформенные обломки, сплющенные стальные балки, груды растрескавшихся камней… Он давно уже не слышал тигану, наверное, она увела биосинт и Иллу за излучину… Вполне возможно, он никогда больше не увидит ни Иллы, ни Ри… К горлу подступала отвратительная тошнота… Я проиграл Большую игру… Виски ломило от мерзкой боли, красная липкая паутина слепила глаза, едкий пот обжигал лицо, но Хирам шел… Почему бы и не спасти акулу?.. Он думал о демиурге… Зачем демиург вернулся со звезд? Звезды холодны и спокойны, а Город грязен, но Гарб почему-то вернулся… Это казалось Хираму странным.

Ярослав Веров Отчего гибнут киллеры

Рассказ

Пьянка длилась неопределенно долго.

Царил надменно теплый вонючий полумрак, сизые пласты табачного угара стелились, стрекот модемов и писк биперов разнообразили монотонное звяканье посуды и низкое жужжание великого множества голосов.

Пивбар медленно плыл среди хаоса мироздания. В глубоких и мягких креслах, зависнув в бесконечном кайфе расслабухи, сидели и пили пиво люди. Очень много людей, охватить взглядом весь зал не было никакой возможности. Необозримые ряды столов тянулись во все стороны. Шелестящими тенями неутомимо сновали между ними официанты. И людям было хорошо, уютно. А для тех, кому периодически делалось не совсем хорошо, существовал могучий сортир с бескрайними рядами писсуаров и выполненных в мраморе кабинок.

По залу растекались ядреные ароматы бараньего шашлыка, креветок и всемогущей воблы. И пива, его величества пива, настоящего, многообразного, всепобеждающего и неиссякаемого. В меру водочки, портвешку (вспомнить молодость, кто уж не молод), любителям — глинтвейну, грогу и эля. Но ни под каким видом — ликеров, коньяков и уж ни в коем случае презренного шампанского.

Четверо знакомцев вяло расписывают пульку. Тот, что сейчас на прикупе, прикемарил, остальные трое ведут такой разговор.

— … а еще, значит, предлагают переходить на ебуки. Для этого дела уже понаделали ебуков, в полном ассортименте. Говорят, «рокет ебук» — самый улетный.

— Слушай, Вася, на кой они тебе, ебуки? Ты обыкновенную книгу когда последний раз в глаза видел?

— А я люблю почитать…