Полдень, XXI век, 2008 № 10

Пеон сбивчиво, но со всеми подробностями изложил историю своего недолгого и не слишком приятного знакомства со Стволом и Стеблем. Только инкогнито не стал раскрывать, потому что не счёл нужным. Граф слушал внимательно, без наводящих вопросов, лишь когда впервые было упомянуто имя Ястреба, едва заметно вздрогнул и даже приоткрыл было рот, но сдержался. Дождавшись, пока Пеон закончит, он ещё выдержал небольшую паузу и лишь затем осведомился:

— И это всё?!

Пеон кивнул утвердительно.

— Ты, кажется, собирался сообщить мне доказательства невиновности этих двоих. Я их не услышал. Или, по-твоему, так ведут себя честные люди? По-твоему, грабители и убийцы так не поступают?! Я не знаю, как там у вас в Залужанске, а в Новопоглядске бандитов принято вешать.

— Я не утверждаю, что они честные люди. Но они не виновны в том, в чём их обвиняют!

— Их обвиняют в грабежах и убийствах. Они — грабители и убийцы. Следовательно, они виновны. До сих пор им удавалось не оставлять улик. И что — по-твоему, я должен за это их отпустить? А может, ещё и наградить за отменную ловкость? Это ты называешь справедливостью?! Нет, я понимаю справедливость иначе. Справедливость и безопасность — для честных людей. А не для преступников.

— Но наказание должно соответствовать преступлению!

— Так тебе недостаточно?! Что ещё они, по-твоему, должны натворить, чтобы заслужить наказание? Что ж, я мог бы отпустить их. Они снова взялись бы за старое. И в новых жертвах недостатка не было бы. Но взгляни вон туда. Видишь, в первом ряду рыдает безутешная женщина. У неё нет больше детей.

— Но ведь тот, кто убил её сына, останется на свободе!

— Он попадётся в следующий раз. А если следующего раза не будет — что ж, тем лучше.

— Но…

— Ты упорствуешь. Жаль. Но я милостив. Я даю тебе последнюю возможность одуматься. Не воспользуешься — пеняй на себя. Посмотри на этих людей там, на площади. Взгляни в их глаза, жаждущие возмездия. Ты защищаешь преступников — значит, ты заодно с преступниками. Я объявлю людям, что ты — один из бандитов. Что ты явился, чтобы спасти своих подельников. Даже у подонков есть своеобразное представление о чести. Но ты попался в нашу ловушку и теперь разделишь их судьбу. За лишней верёвкой дело не станет. И это будет справедливо.

Руки Пеона дрожали от гнева, щёки горели. Весь окружающий мир поглотило холодное белое пламя. В поле зрения осталась лишь омерзительная маска железной уверенности, непрошибаемая словами. И Пеон, исчерпав все разумные аргументы, врезал бы по ней со всего размаху, но в последний момент на плечо его легла тяжёлая ладонь, и знакомый голос хрипло проорал прямо в ухо:

— Не надо нервничать! Этим господина графа тоже не проймёшь. Верно я говорю, господин граф?

В одно мгновение от невозмутимости Первокрая не осталось и следа. Рот его перекосился, как от червивого лимона, — впрочем, стоял он так, что толпящиеся вокруг помоста зрители не могли видеть этой поразительной метаморфозы.

Пеон встряхнул головой, сбрасывая наваждение. Ястреб же продолжал как ни в чём не бывало:

— Или ты уже герцог? Давненько мы с тобой не виделись!

— Чего тебе надо? — спросил Первокрай. Если бы не необходимость кричать, он наверняка процедил бы эти слова сквозь зубы.

— Мне-то? — Ястреб, напротив, демонстрировал жизнерадостное дружелюбие. — Да ничего! Так, проезжал мимо, заглянул поприветствовать старого приятеля. Я, кстати, твоих родственников недавно видел. Интересовались твоим здоровьем. Я им сказал, что у тебя всё хорошо… А вот чего вы с моим оруженосцем-то не поделили?

Граф не удостоил его ответом.

— Я тут краем уха слышал что-то про двух братьев и какое-то убийство?.. А?.. Что молчишь, или не понял, про кого спрашиваю? Про этих вот, — Ястреб кивнул в сторону виселицы.

Первокрай помолчал немного, размеренно вдыхая и выдыхая, а затем с видимым трудом вернул на лицо непроницаемое выражение.

— Ты же сам понимаешь — я не могу просто так взять и снять с них все обвинения. Дело зашло слишком далеко. Приговор оглашён. Я обещал народу!

— Не понимаю! — пожал плечами Ястреб. — С каких это пор народ стал для тебя проблемой? Он же верит всему, что тебе угодно! Ну не хочешь — не говори, что они невиновны. Скажи, к примеру, что я — Худонос собственной персоной. И Пустобрёх со мной за компанию. Вылезли из-под земли специально для того, чтобы забрать этих молодцев заживо в пекло. Ты их нам отдаёшь — и все довольны!

И добавил, адресуясь уже к Пеону:

— Господин граф начал торговаться. Это хороший признак, но надо держать ухо востро!

— Ну что ж! Если ты не настаиваешь на формальной реабилитации… — овладев собой, Первокрай тотчас же нашёл способ овладеть ситуацией. — В конце концов, цивилизованные люди не должны руководствоваться примитивными инстинктами. Правосудие существует не ради мести. Наша цель — порядок и безопасность. Преступные элементы необходимо изолировать. Любым способом. Не так уж и важно, каким именно. Повесить, конечно, проще всего. Но самое простое решение — не всегда самое дальновидное.