Полдень, XXI век, 2008 № 10

— Вот-вот! Были преступники — стали никто, и звать никак… Хорошо, что ты совсем не изменился! А то я уж начал побаиваться, не опознался ли часом, — Ястреб заговорщицки подмигнул. — Просто вышвырни придурков из города. Я бы на их месте возвращаться не стал.

— Я очень надеюсь, что ни один из вас никогда не вернётся в мой город. Нет, я хочу быть в этом уверен! Полностью! Моя гуманность не беспредельна. Ты меня хорошо понял?!

— Понял, не дурак.

— Хорошо. Значит, поступим так. Я объявляю вас сообщниками. Раскаявшимися. В преступлениях столь ужасающих, что виселицы вам недостаточно. Четвертовать наш палач не обучен. Поэтому — отдадим вас на съедение чудищу. Стражники — надёжные люди, они доставят вас на границу Дремотных лесов. Там отпустят. Старой дорогой вдоль границы леса отправитесь в Стрелецк. Оттуда — куда хотите, но чем дальше, тем лучше. Это — моё последнее предложение. Устраивает?!

Пеона, меж тем, снова затрясло, но теперь уже от страха. Он совершенно не понимал, зачем этот страшный человек опять занимается поиском оправданий, вместо того чтобы, в самом деле, просто взять да и вздёрнуть всех четверых при полном ободрении и поддержке толпы. Но, очевидно, Ястреб имел над ним некую тайную власть.

— А как же наши лошади?! Осуждённым на лютую смерть полагается идти пешком! А мы, знаешь ли, в дороге поиздержались. Если и последнего лишимся — даже и не знаю, доберёмся ли до Стрелецка.

— Хорошо. Лошади со всей поклажей будут ждать вас на постоялом дворе «У Пня». И ещё по пятьсот монет у каждого в седельной сумке. Но только чтоб никогда вас здесь больше не видеть!

Поначалу небольшую процессию сопровождала толпа, на ходу выплёскивающая остатки агрессии. Но по мере того, как жилые кварталы сменялись полузаброшенными, энтузиазм постепенно стихал, граждане один за другим незаметно сворачивали в переулки или просто отставали, и в район бывших складов и мастерских вступили лишь Ястреб, Пеон, Ствол со Стеблем и пятеро стражников.

Некоторое время тишину нарушали лишь стук шагов, да сдавленное постанывание братьев, да завывание ветра, да ещё загадочные шорохи, поскрипывания и позвякивания, периодически доносившиеся из остовов полуразобранных зданий. Даже Ястреб был непривычно молчалив и задумчив.

Стражники настороженно вертели головами, а когда дорогу преградила обрушившаяся стена и пришлось идти в обход, сбились в тесную группку и вовсе перестали обращать внимание на конвоируемых. Самый молодой, дёрнувшись на очередной шорох, потянул из ножен меч. Лишь после этого сержант собрался с силами и разрядил напряжение остротой. Каламбур по поводу неаппетитного вида Ствола и Стебля получился громоздким даже по казарменным меркам, но все охотно заржали и смеялись до тех пор, пока ещё кто-то не выразил шутливое сожаление, что чудище — не дракон: сопровождать предназначенных на съедение девственниц было бы куда как веселее.

Тут уж все стали наперебой вспоминать разные забавные случаи с девственницами, драконами и прочими чудовищами. От простых девственниц плавно перешли к принцессам, от анекдотов — к случаям из жизни. И, наконец, кто-то спросил:

— А знаете, почему бывший Нелюдимый Волшебник с Края Призаморья теперь зовётся Добрым Волшебником из замка Зрачок?

Стражники отреагировали с воодушевлением — видимо, спросивший считался у них хорошим рассказчиком. Тот, для порядка, слегка поотнекивался, мол, это, вообще-то, долгая история, но раз уж все так настаивают… Все заверили, что будут слушать и не перебивать, сколько потребуется.

— Так вот, раньше этот волшебник и в самом деле был страшно нелюдимым. Таким нелюдимым, что даже сам с собой с трудом уживался. Бывало, так на себя разозлится, что специально прольёт какао на любимую книгу. И тут же, сам себе в отместку, схватит любимую чашку — и об стену вдребезги! Ростом его Мера не обидела — так он специально дверные проёмы в замке спроектировал пониже, чтобы стукаться лбом о притолоку.

Хуже того, фамильяры у него не приживались. Дохли или даже просто сбегали. А волшебнику без фамильяра — никак. Вроде бы, подумаешь, ну ручной зверёк, говорящая записная книжка… ну даже пусть помощник, если особенно смышлёный. А, однако, вот! Заниматься магией без фамильяра — всё равно, что пить без собутыльника. Чревато для душевного здоровья.

В общем, хоть и не был он пока что полным психом, но к этому всё шло. И вроде бы всем на это было наплевать — кроме профсоюза. Как-никак, старейший из членов правления, кавалер прямоходящей доски почёта и прочая и прочая. Впадёт в буйство — последствий не оберёшься. Вон, скандал с Влюблённым Волшебником до сих пор ещё не повсюду улёгся. Ну, с тем, который всем подряд женщинам насильно примеривал безразмерную туфельку…

— Точно! Вон, Корыто всякий раз, как напьётся — допрашивает жену, точно ли она там, у Волшебника в гареме, только танцу живота обучалась.

— Ага, а потом они полночи соседям спать мешают. Сначала думали — он её бьёт…