Полдень, XXI век, 2008 № 12

— Но есть и другая причина. Они должны знать, что произошло в нашем городе. А гонец с сообщением, скорее всего, именно полетит.

— Зачем им знать?

— Потому что пусть лучше они обсудят событие, перемоют наши кости и немного успокоятся, чем если мы прилетим, получим прием, а потом будем снова изгнаны — за обман.

— Но…

— А если мы сразу расскажем, нас сразу и выгонят. Кроме того, мне нельзя сейчас появляться в блеске славы. Если я буду унижен и скромен, есть неплохой шанс обосноваться в городе — медиком, например.

— А если ты перестанешь быть магом?

— Нас могут просто не пустить. Зачем им лишний оборванец? Тебя, возможно, примут — красавиц…

— Замолчи! И не смей, слышишь, не смей…

— Слышу.

Дверь в любовь постепенно теряла запоры и замки. Оставалось только посильнее нажать плечом…

Вечером Света захотела искупаться — привести себя в порядок перед входом в город. Я не возражал, только присел на берегу защитить ее в случае чего.

Она не стеснялась — скорее, наоборот, хотела, чтобы я видел ее.

Я и в самом деле был молод — и кровь играла в жилах.

Света ушла под воду без вскрика, и будь я затуманен чувствами еще чуть-чуть, наверное, водяной утянул бы ее на дно.

Я вскочил и Ударил, не рассчитывая, не думая. Я испугался.

Сила рассекла воду, обнажила ил, выплеснула волну на берег. Завизжал водяной, отпустил жертву, умчался на глубину.

Нахлынувшая вода едва не сбила меня с ног. Принесла Свету почти прямо в мои объятья.

Отпустил я ее, только отойдя шагов на сто, испуганно смотрел в ее широко распахнутые глаза, в побледневшее лицо.

— Ты в порядке? — кричал я.

Прошел страх, прошел шок — щеки порозовели, глаза стали осмысленными.

Мы сидели так близко. Глаза в глаза. Синие глаза, как небо. Губы в губы…

— Ты что, сдурел?! — закричал над ухом водяной. Я подпрыгнул, обернулся к пострадавшему. — Я же только пошутить хотел, т-твою… рубашку в лоскуты! Что я, не видел, что она с тобой?

— Извини, — сказал я.

— Извини! И это все, что ты можешь сказать?! Чему сейчас учат магов?!

— Я…

— Вижу, что не ученик! А Одаривающий куда смотрит?! Мальчишке дарить Силу!

— Тише! — рявкнула Света.

— Да молчи ты уж, дура, — вздохнул водяной. — Вам осталось-то всего ночь продержаться. Завтра уж слюбитесь…

Ночью я долго лежал без сна, глядя в такое высокое летнее небо в начале октября. Во Время Восьмой Луны возможно все. Даже выйти двадцать четвертого сентября и через пять дней прийти в другой город пятого октября.

Света спала, уткнувшись в мое плечо, под моим плащом.

А я знал, что должен делать — для нее. Для себя.

Скрипел зубами — и выпалывал любовь.

Мою.

И ее.

Было больно.

Утром закончилось бабье лето.

Я достал из мешка теплые плащи, поставил над нами по магическому тенту — моросил мелкий противный осенний дождь. Листья потеряли позолоту, под ногами захлюпала грязь. Холодный ветер больше не нес забавных паучков.

Света смотрела на меня, пытаясь найти где-то в глубине себя любовь.

Я хорошо знал свое дело — она нашла только пепел, уже остывший. Девушка пыталась его раздуть, отыскать хоть одну несгоревшую головню. Я только грустно улыбался.

За завтраком и последние километры до города шли молча.

Света почти догадалась, что случилось, но в последний момент запретила себе думать об этом. Ей не хотелось верить, что она любила холодное и мерзкое чудовище, равнодушно затоптавшее такое пламя. Она не могла знать, что чувствую я.

Так было лучше.

Встречать нас вышел сам бург-майстр в сопровождении закованных в латы баронов, при поддержке двух сотен тяжелой пехоты и полусотни лучников и арбалетчиков.

Похоже, город выставил все профессиональное войско.

Спасибо, что не собрали ополчение.

Не было видно бурых ряс отцов-инквизиторов. Значит, Инквизиция не имеет ничего против моего обоснования в этом городе. Теперь все зависит от городских властей. От слова бург-майстра. Хорошо.

Простаки верят, что для приворота нужен любовный эликсир, волшебное зелье, долгие жесты и какая-нибудь вещь объекта.

Чушь.

Достаточно взгляда.

Конечно, простаков никто не разубеждает — раз им так хочется приключений. К тому же они привыкли платить за нечто осязаемое — например, за кувшин зелья. Кто захочет платить просто за взгляд?

Бург-майстр открыл рот, чтобы сказать внушительную речь. Судя по количеству воинов, он хотел попросить нас удалиться и идти дальше своей дорогой. А потом встретился глазами со Светой. С ее синими глазами, я помнил. Бург-майстр забыл все слова. Я опустил голову, чтобы не видеть, как меняются два лица.

Наверное, это выглядело глупо. Два человека, продрогшие и промокшие, в грязных плащах, стоящие в лужах, под моросящим дождем. А напротив — тридцать всадников в настывающих на холодном ветру панцирях. Двести пехотинцев, зябнущих в железе. Пятьдесят воинов на стенах, пытающихся закрыть тетивы от всепроникающей осенней сырости.

— Мы… — выговорил, наконец, бург-майстр, — рады приветствовать вас в своем городе. Добро пожаловать. Работа для хорошего мага отыщется всегда.

Я склонил голову в почтительном поклоне. Прижал руку к промокшему плащу, почувствовал что-то, копошащееся на ладони.

Маленький светлый паучок.

К добрым вестям.