Полдень, XXI век, 2009 № 03

Я представила себе, что мне придется не просто выбрать сейчас картинку, а, скажем, она спрыгнет с листа, начнет об меня тереться, лизать мне лицо мокрым языком и вилять хвостиком. А мне придется называть крашеного крокодила идиотским именем Шарик или выгуливать по утрам скальп тети Марины, собирая совочком его какашки. И я разревелась.

— Кажется, с вашей девочкой все понятно, — сказал доктор и начал что-то быстро писать в карточке. — Налицо типичные проявления болезни Гецера.

— Это точно? — спросила маман.

— Для более точного диагноза понадобятся тесты. Зайдите ко мне через полгода.

— А скажите, доктор, — мило улыбнулась породившая меня ехидна. — Какого цвета на вас сегодня носки?

Сейчас я понимаю, что она держалась просто героически — окажись я на ее месте, я бы ревела не хуже, чем от турбокомпастеров. Потому что даже очень малолетний человек с диагнозом Гецера попадал в генетическую выбраковку. Автоматически и навсегда. И ни тебе на работу устроиться, ни в университет поступить. Не говоря уже о таких вещах, как семья и детишки.

— Черные, — волосатые пальцы закрыли тетрадку и отложили ее на край стола.

— Чисто черные или с рисунком?

Дядька озадаченно глянул на матушку и полез под стол проверять. А маман с ловкостью карточного шулера стянула тетрадку и положила на ее место точно такую же из другой стопки. Ни один листок не шелестнул. А когда оказалось, что доктору нужно чуть больше времени, чтобы раскатать штанины обратно, она прихватила еще и тоненькую книжечку. Моя маман тоже генетическая выбраковка — это факт, но мозги у нее всегда были на месте. Поэтому ни одна собака в ее жизни не догадалась, с кем она имеет дело.

Потом мы весело жгли тетрадку в тазике, энергично паковали вещи, слезно прощались с друзьями, распаковывались на новом месте и учились, учились, учились делать выборы по стыренной у доктора книжке.

— Нина, что ты будешь на завтрак: пончики или мюсли?

И я начинала рассуждать логически, как в книжке советовалось: с одной стороны, я обожала пончики, но вчера уже их ела. Значит, для разнообразия надо выбирать мюсли.

— Мам, а больше ничего нет?

— Есть, но надо выбрать.

— Тогда я выбираю третье.

Мама вздыхала и начинала замешивать оладьи: в любом случае условие было соблюдено — выбор сделан. Тогда я еще не задавалась вопросом, как, при сходном отклонении психики, маме удается решить, что на завтрак будут именно оладьи, а не, скажем, омлет или бутерброды с сыром, — она решала за меня, и этого было достаточно. Я проглатывала завтрак, напяливала форму, брала портфель и, уже завязывая ботинки, начинала мучиться:

— Мам, — я знала, что спрашивать не стоит, но все-таки вдруг повезет. — А как ты думаешь, какой маршрут выбрать: первый или второй?

— Сама, Ниночка, сама.

Никогда не везло. Я выходила из дому, шла по изогнутой улочке и останавливалась на развилке. Обе дороги вели к школе, но одна шла в гору и огибала кинотеатр, а другая тянулась через заброшенный виноградник. Меня всегда интересовало, как мама умудрилась выбрать город. Городов на карте, я сама видела, просто уйма, но мы приехали именно в этот: теплый, солнечный, с морем, до которого прямо от нашего дома ходил воздушный трамвай. Море пахло солью, йодом и рыбами. Гораздо лучше, чем школа. И я, застревая на развилке, всякий раз прикидывала, а не махнуть ли в сторону трамвайной остановки. Но этого выбора мне не предлагалось: идти нужно было только в школу. И, к сожалению, пойти по двум дорогам сразу тоже не получалось. Мне нравилась дорога мимо кинотеатра, потому что там каждый день вывешивали новые афиши — движущиеся картинки, на которых то горел синим пламенем корявый звездолет, то целовались плодоножками инопланетные любовники. Конечно, нравилась не так сильно, как море, но, как я уже говорила, моря в комплекте не лежало. Дорога через виноградник была интересна ничуть не меньше: на подсохших листьях всегда висели гроздья улиток с раковинами, похожими на янтарь, а еще, если постараться, в траве можно было поймать здоровенного кузнечика. Я доставала монету и загадывала: решка — направо, орел — налево. При выборе одного из двух нет ничего лучше монеты. Она меня ни разу не подводила.