Полдень, XXI век, 2009 № 03

Говнюки схватили ручки, вычерчивая на бумаге синхронные круги, написали одну и ту же цифру. К слову, вполовину меньшую указанной в штатном расписании. Все, я сдалась. И, как оказалось позже, сделала свой единственно правильный выбор в жизни.

— Сдайте мне ваши трудовые и по две голографии — вы приняты. Рабочий день шесть дней в неделю по девять часов. Обеденный перерыв — час. Начало в девять ноль-ноль.

Я расписалась в их книжках и оформила два пропуска, понимая, что подписываю собственный волчий билет. Решила еще, что сейчас реветь не буду, потерплю до дома. И тут один из говнюков сказал, трепетно прижимая к груди пропуск:

— Нас простить, госпожа Колыванова. Мы должен вам признаться.

— Ю-ю, признаться, — пристыженно заморгал восемью глазками второй. — Объяснять доступный вашему пониманию пример, мы батарейка.

— Он минус, я плюс. Вместе — генерация событий. Госпожа Колыванова не выбирать, мы управлять событиями.

— Ю-ю, как нам выгодно. Только я плюс, он минус. Вместе батарейка. Потому монета прилипать, а мама телефон забывать.

Туг я не выдержала и выругалась:

— Вот свиньи! Сказали бы сразу, что все за меня уже решили, я бы и не мучилась!

— Не все, госпожа Колыванова, — защелкали они хитином. — Госпожа мочь выкинуть обоих. Но она добрая, она не выкинуть. Она обоих взять и дать нам пропуск в жизнь на эта планета.

— Мы для вы благодарны и готовы выкупить своя вина. Госпожа скажет только свой выгода.

— Ю-ю, своя желание.

Тут я совсем размякла от их сочувствия и брякнула, ни на что не надеясь:

— Да какое у меня может быть сейчас желание? Только одно: пусть не уволят, — и разревелась, не дотерпела-таки до дома.

Говнюки дружно протянули мне салфетки и хором ответили:

— Не уволят!

Через полчаса уволили начальницу. Ее звонок руководству вдруг вызвал бурю, которая обрушилась на ее же голову. Оказалось, что на блуждающие по нОчам без присмотра тележки давно валятся в дирекцию жалобы, и моя отмазка про посменных разгрузчиков вдруг стала свежей и актуальной идеей. Начальницу выбросили, как обгадившегося в гостиной щенка, а мне достался ее кабинет, ее настенный календарь и ее оклад. Мама, кстати, этого поворота событий не одобрила: она всегда считала, что генетической выбраковке не следует слишком высовываться. Ну, не суть.

Через полгода я перевела говнюков из развозчиков тележек в собственные заместители — по-очередной новой должности мне полагались два зама. А еще через год мы с ними заняли кресло директора космопорта. Говнюки стремительными темпами тащили меня вверх по служебной и социальной лестнице, как флаг, пока не водрузили на самой вершине, спросив однажды:

— Госпожа Колыванова желает баллотироваться на пост президента объединенной Земли или нет?

Я подумала, подумала и спросила:

— А что-нибудь третье есть? Могу я, скажем, баллотироваться на пост королевы?

Мне-то самой с детства больше всего хотелось носить бархатные платья и золотую корону. Кстати, где моя корона? О, под скамейку закатилась. Пыльная какая! У вас тряпочки не найдется? Мерси.

Я вижу, вы удивлены — как я могу столь откровенно признаться в собственной несостоятельности. А я отвечу очень просто: Королеве Всея Земли позволительны небольшие странности. За более подробными объяснениями обращайтесь к придворному математику. Он вам охотно расскажет, что моя методика выбора государственных решений приводит к оптимально удачливому варианту. Какой-то мухлеж с теорией вероятности и генерацией случайных чисел — я сама в этом так и не разобралась. По счастью, мне и не надо разбираться во всем подряд: королеве королевино, а математику математиково. Лично я вполне довольна тем, что теперь не должна выбирать: я должна просто знать, чего хочу. Скажем, хочу, чтобы в Бразилии засуха кончилась, или генетики научились восстанавливать утраченные органы, и говорю об этом говнюкам. Простите, министру финансов и министру внешней политики. А они просто подстраивают под это реальность. Выражаясь маминым языком, у них всегда есть оладьи на третье. А вот и они!

— Долго же вы ходили за мороженым, парни! Я целое интервью успела дать. Не запланированное, ага — среднестатистический опрос населения. А что, клубничного не было? И какое вы мне взяли? Ну, я же не люблю ванильное. А хотя это ничего, вкусное. Спасибо.

И еще: вы знаете, как трудно сбежать от королевской охраны? Мы с министрами этот побег месяц готовили. Понимаете, о чем я, верно? Вот именно, уберите телефон, не надо никуда звонить. А то примчатся сейчас придворные и журналисты с просителями, а у меня ведь сегодня выходной. Страшно хочется его тут провести — по песку побегать, закат встретить, а потом к маме на ужин завалиться… Вот и славно, спасибо вам.

Где теперь мама? Она по-прежнему жарит котлеты, вяжет носки и счастлива, что ей не надо высовывать нос из собственного дворца. Никак не поймет, что теперь, с возведением ее в ранг королевы-матери, диагноз Гецера из позорного клейма стал аристократической печатью, как, скажем, подагра. Кстати, можно я передам ей привет?