Полдень, XXI век, 2010 № 10

– У меня поиск выдал информацию с форумов, Геннадий Викторович, – тут же вылезла Марта. – Говорят, милиция с ФСБ отрабатывает в театре антитеррористические операции. Но тема не в топе, обсуждается вяло.

– Спасибо, Марта Валентиновна. Я в курсе, – холодно сказал Разумовский. – Зона поиска для патрулей расширяется: кроме кинотеатров, дискотек и концертов у них будут рейды по парфюмерным магазинам, секс-шопам и ресторанам с вывесками «Экзотическая кухня». Фокус смещается в область ощущений. Раньше мы считали угрозу несущественной. И наконец, самое главное. В этот раз на экстренном совещании всерьез обсуждалась угроза синтеза воздействий. В Москве сотрудники «Рубикона» вышли на частную клинику. Это первый случай в нашей практике. Клиенты – в основном женщины, стремившиеся похудеть, а заодно помолодеть и просто оздоровиться. Но были и мужчины. К ним применялось комплексное воздействие на все органы чувств. Каждое по отдельности – гораздо более мягкое по сравнению с тем, с чем мы привыкли работать. Тем не менее за три года существования клиники все пациенты возвращались туда с интервалом не реже, чем раз в полгода, большинство – не реже, чем раз в квартал. И их список постоянно расширялся. О ценах, я думаю говорить не надо. И так все ясно, – шеф привычно побарабанил пальцами по столу. – Да, специализацию в Москве заканчивают еще два наших сотрудника, которые придут в отдел индивидуальной коррекции. Скоро приступят к работе. Патрульная служба тоже расширяется. И я попрошу всех отнестись к коллегам с должным вниманием и не отказывать в помощи, если таковая потребуется. У меня все.

В этот день Кирилл работал в дневную смену. Вдоволь наговорившись с клиентами о живописи, шмотках и музыке, убедив всех, что жизнь на этом не заканчивается и больше ни у кого из них «крышу не снесет» (жаль, нельзя сказать: «Да успокойся! Твой поставщик уже за решеткой»), он еле приполз в комнату отдыха.

– Что-то ты бледный, Кирилл Владимирович, – заметила утонувшая в огромном кресле Надежда, – не обедал?

– Надя… Тебе театр снится? – неожиданно спросил Кирилл.

– Конечно. Это нормально, – Надежда закинула ногу на ногу и тут же начала лекцию о том, как человек справляется с последствиями стрессовых ситуаций в норме и какие могут быть отклонения.

– И чего делать? – перебил ее Кирилл.

– Проанализировав свои собственные переживания, я пришла к выводу, что мне подходит самый детский из всех способов, – все таким же менторским тоном сказала Надежда и вдруг улыбнулась: – Я записала страхи на бумажке и сожгла ее. Вот и все!

– Да? – спросил Кирилл. – И сколько мне бумаги закупить, Надежда Каримовна?

– Н-ну… Я купила стопку тетрадей в клеточку по восемнадцать листов. И каждый вечер пишу по одному чернушному стихотворению, а потом сжигаю. Программа должна полностью сработать, когда уйдет последняя тетрадь.

– А я никогда стихи не любила, – фыркнула вошедшая Марта, бесцеремонно сунула в руку Кириллу бутерброд и поставила на журнальный столик перед ним бутылку минералки. – Вот именно поэтому. Зачем мне чужие крокодильчики? Мне их на работе хватает.

– Что делать, если у меня нет такого количества поклонников, – язвительно заметила Надежда.

– Ну, девочки… – начал Кирилл.

– Сожги костюм, – вдруг сказала Надежда.

– Точно! – подтвердила Марта, – или бомжам отдай. Женщины посмотрели друг на друга и хором добавили:

– Мы ни разу тебя в нем не видели после похода в театр!

– А ведь он такой красивый! – мечтательно протянула Марта.

– А ведь он такой стильный! – мечтательно протянула Надежда. Они разом замолчали, одновременно повернули головы на звук открывающейся двери и наперебой затараторили:

– Ой, Владик! Наш мачо пришел! Тебя из больницы выписали?

В дверях стоял Влад Немцов. С рукой на перевязи и в небрежно наброшенной куртке, один рукав которой, естественно, остался пустым, он смотрелся очень эффектно. На секунду Кирилл ему даже позавидовал. Надежда вскочила с кресла, но тут Марта вспомнила, что на самом деле они соперницы, и, в каком-то немыслимом грациозном прыжке опередив ее, оттерла всторону.

«Сейчас ответит: «Сбежал». Или я не психолог», – подумал Кирилл.

– Сбежал, чего там делать, – сказал Немцов, приобняв Марту и глядя в глаза Надежде.

– Больно было? – доверчиво спросила Марта. Задай этот вопрос кто-нибудь из сотрудников центра, кроме нее, он тут же получил бы здоровой рукой в ухо. Но Влад, конечно, повелся и минут пять выпендривался, объясняя Марте, (а заодно и Надежде, которую тоже не упускал из поля зрения), что это только в дешевых боевиках огнестрельные ранения обязательно навылет, причем так, что кость не задета и сколько бы крови ни вытекло – пять литров всегда в запасе.

– А кто мой личный враг номер один, знаете? – спросил Влад в конце.

– Нет, – улыбнулась Надежда, – и кто?

– Кто, Владик? – мурлыкнула Марта.

– Мария Ивановна!

– Почему? – снова хором спросили обе дамы. Все-таки общего в них было много больше, чем они думали.

– Как вы меня назвали, Надежда Каримовна, когда я зашел? – спросил Влад.

– Мачо… – машинально повторила Надежда.