Полдень, XXI век, 2012 № 03

– Читайте. Читайте, Питер. И говорите. Говорите, Питер, я вас внимательно слушаю.

Привычные для него слова. Привычные для него действия.

– Все правильно, Леонсия. «Пятнадцатое июля. Стандартная процедура – беседа-воспоминание, погружение в прошлое, выявление соответствия, прегрессия. Воспоминания в погружении соответствуют реальным, записанным в контрольной беседе: детские годы, проблемы с матерью…» Напрасно, Леонсия, вы заставили меня вспомнить маму… я… это…

Странные звуки. Он заплакал?

Вспоминал маму он третьего апреля, за день до прекращения эксперимента. Пятнадцатое июля? Позавчера?

– Дважды нажмите клавишу «следующая страница», Питер. Нажмите, пожалуйста, эту клавишу дважды. И читайте. Читайте, Питер. И говорите. Говорите, Питер, я слушаю вас очень внимательно.

– Еще бы… – показалось, или действительно он это сказал?

Минута тишины. Что он увидел на экране? Он не мог ничего

увидеть – страница от пятого апреля должна быть пустой, потому что запись от четвертого апреля была последней. Сейчас он рассердится… Напрасно она это затеяла, она все испортила, сейчас он…

– И это вы от меня скрывали? – Чужой голос. Чужие интонации. Страх. – Я знал, что вы ведете нечестную игру, Леонсия. Господи, я знал это. Вы чудовище, Леонсия. Вы никогда не показывали мне записи прегрессий. Говорили, что лучше не знать собственное будущее.

Такое, какое предстояло ему, – да.

– Меня мучили кошмары, я вам говорил, а вы отмахивались, вы давали мне снотворное последние недели, вы не хотели, чтобы я понял… а я понял… я увидел… я больше не могу… Я убью вас, Леонсия!

О, Господи, только не это…

– Питер! – Почему ее голос звучит так неуверенно? Или это ей только кажется? Тверже надо. Очень твердо. – Питер. Вы перешли на страницу прегрессии. Вы читаете. Вслух. Читайте, Питер. Читайте.

Пустая страница. Что он там сможет увидеть? Тем более – прочитать?

– О, Господи, только не это!

Он читает ее мысли? Те же слова…

– «Суд присяжных вынес вердикт: виновен». – Глухой голос. Ей показалось, или она расслышала в интонациях что-то похожее на страх? Он должен испугаться. Тогда он, возможно, передумает ее убивать. Перед ним сейчас на экране пустая страница. «Суд присяжных»… Значит, он вошел в прегрессию. Она сумела. Еще немного… Пусть говорит, пусть видит, что его ждет на самом деле. Все равно, выйдя из состояния прегрессии, он это забудет.

И что тогда? Вспомнит, зачем пришел?

– Какой вердикт? – поинтересовалась она. – Читайте, Питер. Вслух. Читайте, вы не должны задумываться. Не должны отвлекаться. Читайте.

Читайте, да. То, что он видит сейчас своим внутренним взором.

– «Вердикт: виновен»…

– Читайте, Питер…

– Виновен.

– Виновен, – повторила она. – Давайте продвинемся вперед.

Сколько раз она говорила это во время сеансов? Он привык, он и сейчас должен…

– Вспоминайте. Вердикт вынесен. Судья огласил приговор.

Если он попытается вспомнить имя судьи, прегрессия может

прерваться, и он вернется в реальность.

– Приговор… О, Господи…

Странные звуки. Если бы она не понимала, что это невозможно, то приняла бы их за всхлипывания.

– Смертная казнь. Смертная казнь. Смертная…

Голос упал до шепота. До шелеста бумаги на столе. До громкого молчания.

Да. Потому она и прервала сеансы. Нельзя было идти дальше. Слишком большая нагрузка на психику. Она понимала, что Питер видит свою будущую реальность. Эту. Базисную. В которой ему жить. В которой он кого-то убьет, и его приговорят к смерти. Когда?

Неужели… Ей и в голову не могло прийти… Она не спрашивала, кого он убил. Он не мог помнить имени, а обстоятельств убийства она не хотела касаться, чтобы не травмировать его психику. Она просто прервала сеансы.

Что если он убил – ее? Это же очевидно.

– Смертная казнь… – бормотал он все громче, а потом крикнул: – Эй, ты там! Ты знала, что меня приговорят к смерти!

– Апелляция, – сказала она. – Апелляция. Адвокат подал апелляцию. Это должно быть в компьютере. Читайте, Питер. Читайте.

Если бы она весной продолжила сеансы, то знала бы. Возможно, ему заменят смертную казнь на пожизненное заключение. Ему не повезло: во Флориде еще не отменили эту варварскую меру наказания.

– Читайте, Питер. Вспоминайте. Вы помните.

Он привык к этим словам. Он должен…

– Да, – сказал он будто в ответ на ее мысли. – Да. Помню. Будь проклят день… Верховный суд подтвердил приговор… Бумага… Мне зачитал ее мужчина в черном. Сволочь. Он читал и радовался. Он смотрел мне в глаза и хотел, чтобы я не отводил взгляда. Как удав на кролика. Страшно…

– Читайте, Питер. Вспоминайте. Помилование. Есть еще помилование. Идите вперед. Вперед. Вы можете это вспомнить. День, когда пришло…

– Нет! Не было помилования. Не было! Эта камера… Она сводит меня с ума… Мне сказали, что все кончено. Адвокат. Слишком молодой, чтобы меня спасти, рыжий, я никогда не любил рыжих, они все лицемеры, не люблю рыжих, не люблю…

– Вспоминайте, Питер!

Нужно остановиться. Нет. Именно сейчас она должна продолжать. Возможно, он испугается по-настоящему, когда вспомнит…