Полдень, XXI век (февраль 2012)

– А, – слабо ответила Салли, – щас пойду. Ты пока кипятильник в большом баке включи, а то не разморозим.

Похороны хозяйка пережила мужественно и уселась на пол с деревянным видом, только выпроводив всю толпу в сорок человек. Аквариум, запущенный на аэроциркуляцию, басовито гудел. Лоренц погладил заметно потеплевший после кремации бок аквариума, подумал про хорошего мужика Ашота и ушел в ангар, где рубил камень до позднего вечера. Когда он пришел в подсобку, гречка уже остыла даже под полотенцем, зато рядом с тарелкой стояли шкалик, пустая кружка и упаковка амбарцумяновских кололаков.

Лоренц как раз докончил всю левую полосу – двадцать метров ширины, полкилометра длины, ай да мистер Нейман! – и перегнал камнедробилку на центральную полосу. Салли отдала одну тепловую пушку, а вторую отволокла в дальнюю часть ангара. Возле входа было уже тепло, градусов пятьдесят [4], и на высадку деревца пришла смотреть матушка Шуша в сопровождении кого-то из внуков.

Бурый водорослевый компост Салли намешала с песком и мелкой каменной крошкой и выложила им довольно таки глубокую яму. В самой середке она насыпала ведро амбарцумяновского грунта и осторожно, сняв перчатки, высадила вместе с комом земли крошечный прутик, увенчанный четырьмя не по росту большущими дубовыми листьями.

Внук успел приволочь матушке Шуше стул, и она внимательно следила, как Салли хлопочет вокруг саженца – чем-то поливает, подтыкивает землю палочкой. Посреди двадцатиметровой полосы песка темное пятно грунта с маленьким ростком выглядело очень одиноко.

Внук сидел на корточках, матушка Шуша – на стуле. Салли осторожно раздвинула прямо над дубочком треногу с фитолампой, кивнула и убежала. Лоренц постоял и ушел к дробилке.

Когда он почувствовал, что проголодался, и выключил машину, матушка Шуша все еще сидела маленькой фигуркой напротив входа – будто ждала, что дерево при ней вырастет в полный рост. Внук и Салли дружно штробили правую стену на высоте около пяти метров. Лоренц подошел к матушке Шуше, деликатно кхекнул.

Она протянула пальцы и погладила его руку.

– Береги ее, Лорик, – мягко сказала матушка Шуша, – она хорошая женщина, тебе повезло.

Лоренц изо всех сил не обернулся (перфораторы за спиной зудели в унисон) и возразил:

– Она не моя, матушка, вообще, то есть. Да мне тут две недели осталось работать.

– Да и не спеши, не спеши, – согласилась матушка Шуша, – ты подожди, она отгорюет, и будет у вас все хорошо.

Лоренц подержал старушечьи пальцы в ладони, отпустил и пошел есть.

Так-то бабкины речи он сильно обдумывать не стал – и так понятно, им дай волю – всех переженят. Но вот про «отгоревать» Лоренц запомнил. И как-то вечером опробовал метод, которым как-то поделился Рон, шериф. Метод заключался в том, что надо тщательно изучить выражение лица человека, когда он не видит, что на него смотрят; а потом в тихом месте, лучше у зеркала, состроить такое выражение – и послушать, какие мысли придут. Зеркала у Лоренца не было, пришлось обойтись мышечными ощущениями. Он прищурился снизу вверх, тщательно выровнял рот, прикусил изнутри нижнюю губу и постарался свести брови поближе, чтобы легла вертикальная складочка, как у Салли. Посидел, глядя перед собой в стену, взял со стола чашку и опустил руку прямо с чашкой между колен. Посидел еще.

Результат ему очень не понравился.

Между тем Ашотов дубочек выкинул два новых листа, а вокруг него прорезалась мелкая травка. Тушински прислал еще воды, а Дижоны решили перезахоронить брата с поверхности к Салли, потому что у нее был каштан. Матушку Шушу привозили раз в неделю и оставляли на целый день, что по амбарцумяновским меркам означало большое доверие. Лоренц почти докончил центральную полосу, как у него вдруг кончился срок.

С вечера Лоренц с сожалением посмотрел на неоконченную работу и позвонил Рону.

– А всё, – с удовольствием подтвердил тот, – улетают твои охломоны. Прямо сейчас, вроде бы. Заходи завтра, я тебе рабочий чип верну.

Лоренц вышел в ангар еще раз, посмотрел на тоскливо торчащую вдали камнедробилку, вернулся и договорился с Салли, что возьмет на завтра выходной, а потом вернется доработать полосу.

В поселке Лоренцу обрадовались – конечно, четыре месяца без главного клоуна! – да и вахта последняя, похоже, всем успела проесть печенки. Лоренц зашел в банк и с удивлением осознал, что впервые за последние три года его задолженность поднялась выше дна стандартной кредитной глубины. Салли хоть и платила копейки, но он же и не тратил ничего вовсе. Он зашел в гости к паре знакомых, забрал у Рона чип и как-то незаметно оказался в баре.

Проснулся опять в кутузке. Порассматривал знакомый потолок, ощупал лицо, скривился и постучал в стену. На стук появился шериф с двумя кружками кофе.

Лоренц сел на полу и взял одну кружку. Шериф плюхнулся на шконку и прихлебнул из второй.

– С кем на этот раз?

– Да ничо особенного, – зевнул шериф, – с Доннеллом дурака валяли. Его-то бригада домой утащила, а тебя ребята ко мне принесли отоспаться. Бар там отмывают, спать негде.

– Что, вообще никого не помяли? – с надеждой спросил Лоренц.