Поле битвы

Ане хотелось ответить ей в тон: «Да какое твоё дело, откуда я. Повезло тебе в Москве жить, а мне вот нет». Но она не могла так сказать, она слишком дорожила местом … этим проклятым местом. Она ответила правду, врать было бесполезно, ведь такие «проницательные» покупатели отлично знали, откуда на московских рынках все эти торговки со славянской внешностью.

– Я с Украины, – спокойно ответила Аня.

– А как же у вас оказались помидоры с Волги? – продолжала допрос с пристрастием покупательница.

– Вы сами отлично знаете как, – чуть резче ответила Аня, тоном как бы предлагая прекратить эту глупую игру в вопросы и ответы.

Покупательница сразу оценила слова Ани и заговорила уже участливо:

– Что, тяжело у «чёрных» работать?

– Терпимо… Вы будете, что-нибудь брать?

– Да, конечно… кило помидор и три картошки.

– Извините, пожалуйста, – уходя, произнесла покупательница.

Но таких «понятливые» тоже случались крайне редко. Большинство москвичек, коренных и не очень никогда не выказывали ни малейшего сочувствия.

В полдень по торговым рядам пошла менеджер фирмы, которой принадлежал рынок, и стала раздавать квитанции на оплату торговых мест. Ане она как обычно выдала квиток на оплату в размере двухсот тридцати рублей и напомнила, чтобы деньги были уплачены до часу дня, ибо у бухгалтера короткий день. Когда менеджер подошла к дачнику, тот энергично запротестовал против выписывания ему обычной квитанции:

– Вы что же меня не помните? Я же все справки предоставил на льготную оплату. Вот у меня за прошлый раз квитанция сохранилась… видите, я половину платил.

Менеджер вспомнила и вписала другую сумму оплаты.

– А что у вас за льготы, – поинтересовалась Аня, когда менеджер отошла.

– Да я пенсионер, а Лужков обязал рыночные администрации с пенсионеров, торгующих со своих дачных участков взимать льготную плату. Вот я и плачу половину.

– Вы пенсионер!? – удивилась Аня, ибо мужчина хоть и смотрелся не молодо, но до пенсионного возраста явно не дотягивал.

– Да. А что не похож? – заулыбался дачник. – Видите, как хорошо сохранился? Всё куда проще объясняется. Я военный пенсионер, – тут же он и пояснил причину своей «моложавости».

Годы, проведённые с мужем в военных городках … это сейчас так далеко, за такой толщей пережитого, словно и не из её жизни. Не хотелось оглядываться, вспоминать. Уж очень реальность отличалась от прошлого: девочка с бантами, школьница в форменном платье с пионерским галстуком, с комсомольским значком, студентка, невеста, счастливая жена, молодая мать, молодая учительница с напускной строгостью на лице… Было ли это? Вспоминать, только душу травить. Потому Аня никак не отреагировала на слова соседа, тем более что ей было некогда – она деловито и сноровисто обслуживала очередного покупателя.

Пришёл Джабраил, собрал квитанции. Кроме Ани на него работали ещё две женщины-украинки. Таким образом, всего на рынке у него имелось четыре торговых места: на одном работала Зара или кто-то из сыновей, на трёх других наёмные продавщицы. Увидев, как пожилой азербайджанец забрал у его соседки квиток для оплаты, дачник удивлённо спросил Аню:

– Так вы тоже на них работаете, и весь этот товар не ваш, а их? Я то думал, что русские на них не работают, только украинки.

В голосе дачника слышалось искреннее разочарование.

– А я и есть с Украины, – грустно усмехнулась в ответ Аня.

– Да, ну… непохоже. Я во многих местах служил, у вас говор не украинский.

– На Украине живёт одиннадцать миллионов русских, – объяснила Аня, но опытный сосед этим не удовлетворился и смотрел на неё изучающе.

Впрочем, смотрел он недолго, жара и то, что его чернику почти не брали, чеснок шёл со средней скоростью, а укроп… Какая-то сумрачная старушка долго ходила от Зары к дачнику, и назад, приглядываясь к укропу. У дачника он стоил два рубля за пучок, но не имел товарного вида, у Зары четыре, но смотрелся значительно лучше. Наконец дачник не выдержал её «метаний»:

– Что ты бабка смотришь, бери, два рубля всего.

Старуха неожиданно разразилась в ответ раздражённой тирадой:

– Чего брать, разве это укроп, он же перерос у тебя, вон вялый какой! И «чёрной» этой свои деньги отдавать неохота, чтобы они своих архаровцев злющих рожали да растили. И когда же вы торговать научитесь, чтобы товар у вас был не хуже чем у них?

Бабка замолчала так же внезапно, как и разговорилась и пошла прочь шаркающей походкой, ничего не купив и не дав дачнику возможности ей ответить.