Поле Битвы

Вокруг нас сталкивались опьяненные армии. Ополченцы Марконе изо всех сил бились плечом к плечу со мной. Они сражались не слишком умело, но весьма жестко — и когда они погибали, они забирали кого-то с собой. Люди Этри попросту ужасали — размытые пятна перемещались по полю битвы, нанося удары из почти полной невидимости, и могли погружаться в землю и выныривать из нее там, где они пожелают.

Будь у нас легион свартальвов, никто другой нам бы не понадобился. Но их было не очень много — и они направляли свои усилия на то, чтобы возглавить атаку спасательных сил, для присоединения к когортам Зимней Леди.

Рядом с ними сражались люди Лары.

Наблюдать за тем, как две группы работают вместе, было похоже на какой-то экстравагантный номер цирка Дю Солей. Бойцы Лары плыли по воздуху с умопомрачительной легкостью, совершая тридцатифутовые шаги большими, скачущими прыжками, двигаясь почти невесомо, их доспехи-саваны трепетали и потрескивали. На моих глазах из-под земли вынырнула колеблющаяся фигура свартальва и погрузила в землю лодыжки низшего фомора. В этот момент мимо промелькнула белая фигура, вращая шест с лезвием на конце по плавной дуге, и добила вражеского колдуна так же легко, как животное на бойне. Я заметил безошибочно узнаваемые серебристые глаза Лары Рейт, когда она пробегала рядом. Она вскинула оружие, отсалютовав воину свартальвов, когда пронеслась мимо, а затем вступила в бой с отрядом боевых зверей и их поводырями. Еще полдюжины нечетких фигур возникли из под земли позади ее врагов, когда они окружили ее, и захлопнули ловушку, которая положил конец группе противников.

Глаза Лары встретились с моими на опасную долю секунды — и она незамедлительно изменилась свое направление, порхающим бледным призраком перемахнув через поле боя, и опустилась прямо за спиной у Этниу.

Саня, такой же крепкий, как Баттерс, но более атлетичный, добрался до Этниу первым.

Титан замахнулась наконечником копья, посылая его по дуге, которая перерубила бы Сане шею, если бы он не ушел в скольжение. Он приблизился со старой кавалерийской саблей в обеих руках и ударил Титана по другой ноге.

Этниу знала о силе Мечей при текущих событиях, и она увернулась, перенеся свой вес на раненую ногу и вынужденная припасть на колено.

Баттерс, заходивший с другой стороны, взмахнул Фиделаккиусом по кругу — и Этниу стукнула его прямо в подбородок тупым концом украденного копья простым молниеносным ударом.

Вот почему вам не следует учиться драться по фильмам.

Баттерс отлетел назад в грязь и больше не двигался.

Половина света на поле погасла.

Саня поднялся на ноги позади Титана и напал, когда она начала вставать, направив острие копья на неподвижную фигуру Рыцаря Веры. Прежде, чем ей удалось добить его, Саня врезался ей в спину и повалил в грязь.

Пока они летели вниз, Этниу извернулась и обрушила на Саню неуклюжий удар одной рукой. Рыцарь Надежды принял удар клинком Эспераккиуса.

И вновь раздался крик Титана.

Может быть, две тысячи членов обеих армий просто рухнули на землю, вопя в агонии, когда волна психической боли разошлась от Титана. У меня было такое чувство, будто мою руку охватил огонь.

Но, черт возьми, это было не в первый раз.

В этот раз я был готов, собравшись с духом для противостояния страданиям Титана, и прорвался сквозь них, как пловец, пробивающийся сквозь первую волну на пляже. Я преодолел последние несколько ярдов, с силой опустил ноги, чтобы удержаться на них, и сделал выпад Копьем Титану в лицо.

Этниу махнула своим похищенным копьем слева направо, как дворником по стеклу, и она была быстра, намного быстрее, чем выглядела, когда я был вне пределов досягаемости удара. Я попытался уклониться от удара, но не успел, и она отбила Копье в сторону, схватила Саню за край кольчуги и швырнула его в меня с силой удирающего гольф-кара.

Мы повалились друг на друга с достаточной силой, чтобы вышибить дух и заставить звезды с кометами кружиться перед нами.

Эспераккиус выкатился из рук Сани.

На нем была кровь.

Кровь Титана.

Этниу бросил взгляд на чадящую груду того, что было по большей части трупами, их жировые отложения пылали в огне там, где одна из молний или летящих частиц Силы поразила случайные цели. Наконечником копья она отшвырнула Меч Надежды, измазанный кровью, слишком красной, чтобы быть настоящей, в огонь.

А потом она сунула туда поврежденную руку, и лицо ее исказилось от боли, когда пламя опалило и вскипятило ранение.

Свет Меча угас.

Сотни закричали в унисон с болью Титана.

И мир вдруг стал чертовски более темным.

— Игрушки Искупителя, — прорычала она, ее голос буквально бурлил ненавистью. Она поднялась, выдергивая обожженную руку из огня. Рана была не очень большой, даже нанесенная Эспераккиусом, и она, судя по всему, прижгла ее. Хотя поверхность ее бронзовой кожи была нетронутой, плоть внутри раны обуглилась, как мясо на гриле. — Черви, ползающие по нашему прекрасному миру. Паразитирующие на нем. Люди.

Ненависть клокотала в ней, дрожала вокруг нее, как жар от огня. Титан скривила лицо в гримасе сосредоточенности.

И Око зажглось алой жизнью и начало светиться.