Поле боя при лунном свете

Вышеупомянутые приемы обращения с дамами мне, собственно говоря, не понадобились, по крайней мере, на данной стадии знакомства. Сунув нос в офис и спросив, нельзя ли войти, я узнал, что, конечно, можно, и с умным видом вслушался в акцент. При этом очень естественно было осведомиться, не говорит ли она случайно по-русски и выяснить, что да, говорит и даже не всегда случайно. Вслед за чем пошло обоюдное знакомство, установление адресных и прочих данных, включая страну и дату исхода. Оказалось, что девушка родом из Фрунзе, после чего я обозвал ее дочерью советской Киргизии, а она парировала это утверждение фразой о том, что я вряд ли попаду в книгу рекордов Гиннеса как чемпион мира по оригинальности реакции. Далее моя собеседница поинтересовалась, каким образом я, русский, и вдруг оказался «среди этих», под которыми, разумеется, имелись в виду религиозные. Из последующих вопросов я понял, что где-то в глубине у нее сидит убеждение, что у «этих» под кипой рога. Я с готовностью снял кипу и предложил ей ощупать мою черепную коробку вместе со скальпом, но, чур, не снимать ни то, ни другое. Она же сообщила мне, что за годы работы в « датишной моаце », то есть религиозном совете, хорошо изучила – цитирую – «ваши законы» и знает, что женщине прикасаться к мужчине категорически запрещено, так что, как правоверная еврейка… При этом она потянулась за папкой, демонстрируя мне бедра, закованные в самые что ни на есть некошерные джинсы.

Тут вошел какой-то ивритоязычный дядька с таким занудным лицом, что я понял – надо линять. До конца рабочего дня он будет наматывать нервы ее и сочувствующих на веретено своего интереса. Это предположение я высказал ей в его присутствии по-русски и в ответ услышал лекцию о вреде злословия для здоровья. Да, если она – засланный казачок, то они в своих шпиёнских школах проходят неплохой инструктаж.

Завершить же разговор я решил тем, что в наглую попросил номер телефона.

– Это еще зачем? – удивилась она.

Я не нашел ничего лучшего, чем брякнуть:

– Я не женат.

– И не будете, – успокоила она меня, на чем аудиенция была закончена.

«Нет, – подумал я выходя. – Ее поведение для стукачки странное. Возможность флирта – пусть платонического – с поселенцем это легальный доступ к любой информации о том, что творится в Ишуве. Может, здесь какая-то более тонкая игра – скажем, она видит, что я и так на крючке, значит, можно не бояться и телефончик дать не сегодня, а завтра, когда я приползу с протянутой рукой. Увы, приползу! А куда деваться-то, ведь я ни про кого из тех, с кем она работает, даже про вошедшего хронофага, так ничего и не выяснил. Ладно, время придет, узнаю все».

За семнадцать дней до. 1 таммуза. (10 июня). 20:00

– Я все узнал про него. Его зовут Давид.

Как всегда, Иошуа начал так, будто мы секунду назад закончили разговаривать.

– Во-первых, имя еще не значит все.

– Но главное, – пробурчал Иошуа.

– А во-вторых – кого “его”?

– Лысого из Совета поселений.

– Точное название должности не помню. Неважно. Фамилия Криспин. Живет в Рош-а-айне. Сюда ездит каждый день.

– Откуда родом?

– Сабра. Родители из Ирака.

Сабры разные бывают. Как-то раз – это было в первый год моего пребывания в стране – я ехал на автобусе по Западной Самарии и показал сидящему рядом со мной милуимнику местную достопримечательность – стоящий на высоченном холме дом-поселение, дом, который некий отважный израильтянин построил для себя и своей семьи. Так он и живет там почти без охраны в окружении арабов. Незадолго до описываемой мною беседы он получил от арабов по шее. Ножом. Но – оклемался и снова занялся своим делом – скупкой у арабов земель, на которых потом организовывались поселения. Все это я на своем пугающем детей иврите вдохновенно выложил милуимнику , а тот выслушал и сказал – как сплюнул:

– Делать людям нечего.

Почему-то мне показалось, что этот лысый и есть тот самый милуимник . Иначе, с чего бы это он мне вспомнился. А не узнал я его, когда встретил у Дворы потому, что тогда в автобусе было темно, и я не разглядел лица.

– Ты знаешь, – сказал я. – Это или какой-то сумасшедший левак или лоихпатник . В переводе с иврита – пофигист.

Иошуа посмотрел на меня как-то подозрительно, словно пытаясь понять – дебил я, пророк или и то и другое одновременно.

– Сколько ему лет? – поспешил я уйти от обсуждения своей интуиции, чья непререкаемость уже через секунду стала блекнуть в моих же собственных глазах.

– Сорок четыре.

– Жена, дети?

– Вроде есть.

– Вроде или есть?

– Я забыл предъявить ШАБАКовское удостоверение.

– Сколько он получает в своем Совете?

– Понятия не имею.

Красивое выражение – « эйн ли мусаг ». Интересно, оно из древнего иврита калькировалось в русский или из русского в современный иврит?

– Короче, один кандидат у нас есть. Еще ты кого-нибудь запомнил?

Иошуа замотал головой. Потом задумался.

– Был бы у нас свой человек в Совете! Всех бы вычислил, кто работал в тот день.