Поле боя при лунном свете

– Похоже, у нас есть такой человек. Вернее будет. После того, как он, а если быть точным, то она, сама перестанет быть одной из подозреваемых.

Иошуа быстренько в уме сложил один плюс один, вычислил, что получается один и спросил:

– Двора? – Двора.

* * *

– Двора Мешорер, Городок.

Трубка наполнилась электронной тишиной, а затем изящный бас объявил:

– Требуемый номер-ноль-три-девять-три-шесть-семь-один-один-девять. Повторяю…

– Алло…

– Дворочка, здравствуйте.

– Кто это?

– Как ваши дела?

– Кто это, я спрашиваю.

– Это Рувен.

– Какой Рувен?

– Который сегодня к вам заходил в датишную моацу .

– Послушайте, Рувен, – возмутилась Двора. – Я же вам не дала свой телефон.

– Сто сорок четыре дал. Вернее дали. Все сто сорок четыре бежали за мной толпою и наперебой умоляли – «Возьми телефон Дворы! Возьми телефон Дворы!»

– Остроумно. Но я не люблю настырных. Если у меня возникнет острое желание, я сама позвоню, Рувен Штейнберг. А до тех пор – потоскуем друг о друге.

С этими словами она повесила трубку. Йошуа вопросительно посмотрел на меня.

– Ее не было дома, я с мамой разговаривал.

Внезапно вылезший из сорокасемилетнего поселенца московский студент-бабник середины семидесятых не мог признаться, что его послали.

Однако послали как-то странно. Мало того, что выяснили мое имя и фамилию – это не очень сложно сделать: иммигрантов из России в Ишуве раз-два и обчелся, а малый рост плюс неженатость делали меня вообще уникальным. Но интересно, что мне об этом же и сообщили. То есть меня послали и не послали. Если это бабий прием, честь и слава. Держать на расстоянии и подавать надежду – идеальный способ влюбить в себя. А вдруг это следование инструкции? С одной стороны ухажер-поселенец – отличный источник информации о том, что делается в Ишуве. А с другой стороны…

Да нет же, скорее всего Двора чиста. Надо лишь исключить один шанс из тысячи потому, что он все-таки есть, и можно крупно влипнуть. А вот чтобы исключить его придется попотеть. Иошуа меж тем все сидел и терпеливо ждал, когда я, наконец, соблаговолю объяснить ему, что – где – когда, а я все не соблаговолял. Потихоньку по линолеумному полуживым ковром паучков стала расползаться скука. Тогда он перешел в наступление и объявил:

– Мишень следующей нашей провокации – Совет Поселений.

– Мишень следующей нашей провокации – Двора, – возразил я.

– Только Двора?

– Главное – Двора.

– Почему именно она?

– Потому, что как только станет ясно, что она здесь ни при чем, мы раскроем ей карты и сделаем ее нашей союзницей.

– Не слишком рискованно?

– У меня с ней намечается контакт. Посмотрим, что это за человек.

– Ты не боишься переборщить с контактами?

– Иошуа, мне не шестнадцать лет, а сорок семь.

– Тебе не сорок семь, а шестнадцать. Все, что до возвращения к Торе – не в счет.

– Ладно, не будем спорить. У тебя уже есть дизайн ловушки?

– Нет. Но это точно не то, что сегодня утром. Хотя бы потому, что в четыре я снова попрусь в лес.

– Значит, я – в три.

– Незачем тебе идти. Сам справлюсь.

– Слушай, Иошуа, я не собираюсь тебя останавливать – все равно бесполезно. Но и ты меня не остановишь. Пойдешь ты – пойду и я. Только объясни мне, зачем.

– Поставь себя на их место. Ты получил информацию о том, что некто собирается приходить в некую географическую точку. Регулярно. А тебе нужно его убрать. Что будешь делать в данной ситуации? Бросишься, очертя голову, с бухты барахты? Или первое утро потратишь на то, чтобы проследить его путь? Может, даже постараешься узнать какие-то привычки? И только на следующий день, все рассчитав… Да, забыл, ты еще проверишь, нет ли у твоей жертвы прикрытия.

– Слушай, а что если они меня засекли?

– Тогда они поняли, что и мы их засекли, – отвечал Иошуа. – И твоего Игоря заберут из Ишува. Втихую. Либо бросят на произвол судьбы.

– Либо… – я провел пальцем по горлу.

– Я же говорю – заберут, – согласился он. – Но вот если они тебя не заметили, то завтра нам будет жарко – хаваль аль азман .

– Ну да, если сегодня следили, то завтра начнут действовать. А что ты про послезавтра говорил? Зачем это?

– Предположим, Игорь связан с арабами. Тебе известны его каналы передачи? Вот он пришел от тебя домой… Что дальше? Ты был у него дома – компьютера у него нет?

– Конечно, нет.

– Значит, связь по e-mail исключается. Так что он делает? Звонит по телефону? Ждет условного звонка? Возможно. И возможно – часиков в шесть утра. Представим, что так оно и есть. Тогда он вообще еще не успел ничего передать. На всякий случай дадим ребятам раскачаться.

– А не слишком ли мы с ними цацкаемся.

– К людям надо быть терпимым. Надо любить их. Заботиться о них. К тому же это палестинцы, угнетенная нация!

Конечно, при этих словах надо было хотя бы из вежливости восхититься его искрометным юмором. Но лень мне было, или, как сейчас говорят, в облом. Вместо этого я откинулся в кресле и уставился в потолок, под которым болталась сиротливая лампочка в шестьдесят ватт, в жизни своей стеклянной не слышавшая ни об абажурах, ни о плафонах.