Поле чести

В кадре — чеченцы в характерных высоких шапках, старики, чинно усевшиеся под навесом, женщины в ярких платках, старухи и инвалиды с палками. Невзоров, в камуфляже, в танкистской каске, подходит к ним, здоровается. Они встают ему навстречу, узнают, сдержанно улыбаются, обнимаются с ним. Дети с явным любопытством заглядывают в камеру.

Затем в кадре — бронетехника, солдаты, механик, проверяющий бортовое орудие, солдаты на броне БТРа.

НЕВЗОРОВ: Как нужно презирать и ненавидеть свой народ, чтобы так его подставить, втянуть в дело, обреченное изначально, где поражение стопроцентно и неминуемы трупы, разруха и страшная боль — вопрос особый. И, кажется, это вопрос медиков, а не политиков… Дудаеву удалось это сделать, удалось подставить свой народ под страшную машину российской армии…

Северный фронт, станица Петропавловская. Уже сутки здесь идет бой роты Волгоградского полка с подразделением наемников Дудаева.

…Разрывы снарядов, вспышки трассирующих очередей. Младший офицер отдает приказания, матерясь, не видя, точнее, не замечая, что его снимают.

НЕВЗОРОВ: Обе стороны бьют трассерами, чтобы по светящейся очереди легче наводить минометы и орудия. Рота огнем прикрывает выдвижение в лес развед-бата и колонн на подмогу десантному полку, что дерется двумя километрами севернее… До Грозного — четыре километра.

В кадре — тот же кабинетик вице-премьера.

НЕВЗОРОВ: Даже сторонники уничтожения бандитов упрекают Вас. В вялости, в робости, в медленности, в тягучке.

ЕГОРОВ: Давайте представим себе на минуту, что вдет хирургическая операция и в этот момент того, кто действует скальпелем, никто не толкает под руку…

НЕВЗОРОВ: И не кричит: «Быстрее!»

ЕГОРОВ: Да, никто не дает советов: «Быстрее режь, быстрее отсекай!..»

В кадре — ночь, бой, огненные строки трассеров.

НЕВЗОРОВ (за кадром): История все определяет строго и точно. Удивительно возник Егоров, ныне вице-премьер России, которому судьба и история определили быть хозяином этой войны.

В кадре — снова кабинет Егорова. Егоров за своим столом и за ним, справа — Степашин, в неожиданном зеленом камуфляже, с нашивкой российских войск на рукаве. Хозяин войны, Егоров, мрачен, неразговорчив, но как-то дьявольски силен, всеведущ и стерилен от политики… Война, особенно эта, ювелирная война, когда стрелять, взрывать и убивать приходится в собственном доме, вообще, кстати, удивительно стерилизует от всякой политики… Тут совершенно иным за 15 бессонных ночей своей войны стал Степашин.

НЕВЗОРОВ (Степашину): У меня вопрос к Вам. У меня ощущение, что в принципе Грозный — это не только Грозный, что как бы основные идеологические силы сконцентрированы в Москве, что против Егорова, против русской армии, против людей, которые здесь пытаются, кровью собственной жертвуя, навести порядок, воюет практически вся пресса, воюет половина Государственной Думы, воюет часть государственных чиновников. Вы, ФСК, что Вы делаете?

СТЕПАШИН (чуть усмехаясь): Ну, с Думой ФСК не воюет.

ЕГОРОВ: И это вполне понятно, потому что те, которые сегодня воюют, во всяком случае, значительная часть этих людей, понимают, что после того, как будет взят Грозный, обязательно нити поведут в Москву, ко всем тем, кто содействовал установлению этого режима и затем продолжению его функционирования.

НЕВЗОРОВ: А вот разговор о десяти миллионах долларов это — легенда?

ЕГОРОВ: Да ну, зачем? Какая легенда? Это точно известно, что десять миллионов долларов ушли в Москву.

НЕВЗОРОВ: А кто передавал? Да знаете Вы, знаете. (Степашин улыбается). Что вы сейчас улыбаетесь? Знаете же.

СТЕПАШИН: Знаем, конечно.

НЕВЗОРОВ: И молчите. Не суть важно. Не суть важна фамилия?

ЕГОРОВ: Да я думаю, фамилия прозвучит через некоторое время. И не только фамилия того, кто переводил, но и фамилия того, кто получал.

НЕВЗОРОВ: Фамилии тех, кто получал, Вы тоже знаете?

СТЕПАШИН: Сейчас это сложно, потому что напрямую этими вещами никто не занимается. Вы сами понимаете: есть различного рода подставные, благотворительные, общественные и необщественные фонды. Вот откуда — да, кто — да. Я с этим человеком в течение месяцаздесь работаю. Я его фамилию называть не буду только по одной причине: он нам нужен живой, здоровый, знающий все вперед.

В кадре — русские солдаты, парни-первогодки, несут от походной столовой какую-то горячую пищу в большом котле. Затем два парня умываются, поливая друг друга водой. Тут же солдаты на морозе проветривают шерстяные одеяла. У костерочка, на треножнике, варят обед.