Поле Куликово (СИ)

Несколько поределых сотен на правом крыле слились в один отряд, отбивая конницу вассалов Орды, которая сейчас засыпала русских стрелами, но в атаку не шла. Фряги потеряли порядок, растянутой толпой следовали они за отходящим полком, нападая уже без той наглости, с какой начинали битву. Казалось, и наступают они лишь потому, что на них напирают конные сотни Орды. Земля за их спинами была покрыта чёрными щитами и панцирями, среди которых белели рубашки и кольчуги русских ратников. Туда, к этому полю стонов, смертной тоски и боли, устремились разношёрстные всадники вассальных орд, но от огромного тумена, стоящего под Красным Холмом, отделилось несколько сотен. С обнажёнными мечами татары устремились на мародёров, и те бросились к своим отрядам.

Вой взмыл над полем, закачалась степь от топота коней - вся масса союзников Мамая, обтекая смятые крылья передового полка, устремилась тучами на большую рать. Синие, зелёные, красные, жёлтые и полосатые халаты, епанчи, камзолы, чекмени, пёстрые тюрбаны, лохматые шапки, железные шлемы, белые и зелёные чалмы, заросшие и безбородые лица, кони разных мастей и пород - всё слилось в потоке наступления. Более двадцати тысяч всадников неслось на полк правой руки и примыкающее к нему крыло большого. Но ещё большая опасность грозила другому крылу русской рати. Там, вдали, густые ряды ногайской, буртасской и ордынской пехоты подпирались конными тысячами Бейбулата, хлынувшими через истоки Смолки...

Дмитрий всё видел и понимал. "Прости своего государя, передовой полк! Прости и прощай..."

Тысячные массы всадников уже неслись в пространстве между большим и отступающим передовым полком, и Дмитрий со своей стражей поскакал к великокняжеским стягам, не обращая внимания на стрелы и вой близких врагов, привлечённых золотым блеском его доспехов. Справа своими телами заслоняли государя Васька Тупик и усач Семён Булава, слева - Иван Копыто и великан Гришка. Видно, воеводы Бренок и Вельяминов давно следили за государем - в ответ на сигналы великокняжеских значков наклонился один из больших стягов рати, и тотчас, словно ворота отворились в живой стене русского войска. Дмитрий осадил скакуна, сморгнул слезу, выбитую ветром. Посотенно, развёртываясь в лаву, вырывались из-за рядов пехоты броненосные витязи на рослых рыжих конях, выстелились длинные блескучие копья над оскаленными мордами лошадей, и громоносный клич заглушил вой атакующих орд:

-Ур-ра-аа!..

Словно порыв вихря смял, закрутил тучи пёстрых всадников, ошарашенных видом конной лавы и этим леденящим криком, так похожим на рык монгольских туменов... Вдали, на правом крыле войска, конный полк князя Андрея Полоцкого врезался в толпы степняков и горцев, рвал на куски, сминал, уничтожал, гнал назад в степь под мечи и плети ордынцев, загонял отряды в буреломные овраги Нижнего Дубяка. Несколько тысяч всадников доскакали до пешей рати на стыке полков, их встретили рои стрел и лес копий, атакующие пытались удержать коней, но под напором задних навалились на копья, громоздя вал из конских и человеческих тел. Воинственный клич врагов сменился воплем ужаса. Задние начали поворачивать, те, кто уцелел в завале, выбирались из него по трупам, теряя оружие, бежали среди конных, сея панику. А в степи ждали ордынцы, чтобы плетьми и мечами погнать обратно - на русские копья...

Конный отряд большого полка приближался к Дмитрию, впереди, припадая к гриве, мчался сухощавый воевода Иван Квашня. Дмитрий пришпорил своего гнедого скакуна, вырвался с дружиной вперёд и повёл конную тысячу навстречу степнякам, облегающим передовой полк. Передние вражеские всадники стали заворачивать коней, но из-за отогнутого фланга передового полка валили новые массы аланов, касогов, кипчаков, ещё не понявших, что происходит, - они сталкивались со своими, сбивались в орущую карусель, лишь крайние брызнули в стороны, видя приближение броненосной лавы. Русских было впятеро меньше, но враг видел войско, а не конную толпу, и страх множил это войско.