Поле Куликово (СИ)

Летели под копыта потоптанные травы, близились сбившиеся враги. Дмитрий выдернул меч, Тупик хотел вырваться вперёд, но его Орлик то ли не мог обойти княжеского гнедого, то ли приучен был уступать первенство скакуну государя - удалось лишь поравняться с Дмитрием. Никогда Васька не видел великого князя таким, даже в минуты высшего гнева. Зубы оскалены, глаза сужены, борода, размётанная ветром по золочёной стали зерцала, придавала его фигуре особенное сходство с разъярённым медведем, когда он, прижав уши, идёт на охотника. Тупик услышал хриплое "х-хек!", и занесённый меч Дмитрия, сверкнув, развалил до пояса рослого касога в высокой шапке и шёлковом бешмете с золотыми галунами. Мечи Тупика и Копыто расчистили путь по бокам, но копьеносные всадники, прокладывая дорогу среди толпы, обошли дружину князя. Заработали мечи, отряд пошёл на рыси, тесня противника и устилая землю порубленными телами. Крики радости неслись навстречу - конников приветствовал обречённый передовой полк, потерявший всех воевод. И хотя в полку едва ли осталась четверть воинов, усталых, израненных, со смертной, отрешённой яростью в глазах, - это всё-таки был полк, не потерявший строя, высоко несущий свой красный стяг. Отбросив степняков и горцев, конный отряд правым крылом ударил во фланг расстроенной, наполовину опустошённой рати фрягов, смяв заодно ордынскую сотню, начал увязать в бою с копейщиками, но над звоном сечи поднялся голос великого князя:

-Назад!.. Не ввязываться в бой с пехотой!.. Пешцам - отходить живее! Сигналить стягом!..

-С нами государь!..

-Слава Руси!..

Отчаянно рубились конные витязи. Ратники передового полка откатывались к большому через освободившееся от степняков пространство. Здоровые тащили и поддерживали раненых, последние ряды, сменяя друг друга, отбивали преследователей.

-Государь! Жив - Мелик-то... И Ослябя жив - вон они, пешие!

Тупик указывал Дмитрию на двух плечистых воинов с длинными секирами в руках, но не радовался великий князь, горечь и гнев застилали его душу. Тысячи ратников не осталось от передового полка. И не парит над его рядами светлая ферязь Оболенского, не посвечивают золочёные шлемы Ивана и Мстислава Тарусских, не возвышается могучая фигура Пересвета, а там, вдали, где всё ещё вспыхивают мечи над головами окружённых ратников, давно не пылает малиновый плащ Фёдора Белозёрского, не искрится серебро доспехов его сына Ивана и воеводы Андрея Серкиза. Были сильные, были красивые, были верные государю, делу Москвы и Русской земле, дорогие, надёжные люди - такие дорогие, что лучше уж нет...

На правом крыле рати сеча временно затихла, на левом разгоралась, в большом полку, видно, сейчас только начнётся. Растянутые сотни ордынцев напирали на остатки наёмной пехоты, заставляли её по пятам преследовать отходящий передовой полк. Может, враг замыслил ворваться в ряды большого на плечах отступающих? Это опасно - там, где возникает даже малый непорядок, отдельный вражеский отряд может натворить больше беды, чем в иное время целая рать. Дмитрий вышел из боя, просигналил Бренку и Вельяминову общую атаку полка. Скоро качнулись стяги, заревели трубы, и огромный полк, наклонив копья, пошёл вперёд. Конная и пешая лавина наступающих будто налетела на стену, прянула назад. И тогда измученные ратники с ранеными на руках кинулись сквозь ряды своих, конные сотни, свёртываясь в колонны, устремились в открытые проходы - за стену родной пехоты. Дмитрий с дружиной отошёл последним, и рать сомкнулась, остановилась, готовая отражать врага.

VII

Когда Мамай понял, что остановить битву не в его силах, он начал возвращаться к привычному состоянию воинственного нетерпения и боевой злости. То, что в его руке в минуту испуга нечаянно оказался жезл войны, и эта рука, вместо того чтобы остановить сражение, подала сигнал к нему, Мамай отнёс на счёт воли Аллаха. Мамай словно забыл древнюю истину: телегу войны, которую загружали и разгоняли на протяжении нескольких лет многие тысячи людей, невозможно остановить ни приказом, ни мановением руки. Остановить её может лишь такая же телега, пущенная навстречу. Ему хотелось впутать в свои дела Провидение, и он впутал Его, поверив, будто Всевышний поправил повелителя Орды в момент слабодушия...