Поле Куликово (СИ)

-Беда, хан! - закричал скакавший следом старый ловчий. - Белый Огонь рассердился - он не любит, когда мешают его охоте. Он убьет Чёрного Вихря!

Тохтамыш вздыбил и остановил коня на скаку. Его глаза сверкали, ноздри раздулись, на лбу выступила испарина. Нет, сапсан - не селезень и не гусь: он извернулся в воздухе, пропустил кречета и кинулся на него. Кречет вышел из-под удара, птицы сцепились над плёсом и, выдрав по нескольку перьев друг у друга, разлетелись. Сапсан, однако, признав силу за противником, уступил ему место над большим озером и кинулся на стаю гусей, крадущихся над водой. Едва не задевая крыльями волны, он поднырнул под гусей, стаю взбило, сокол свечой ушёл в высоту и, когда стая была уже над берегом, вышиб громадного гусака, упал на него, бьющегося, когтистой лапой прижал голову к земле. Гуси, гогоча, стали опускаться на помощь сородичу, и молодой ловчий, вскрикивая, помчался к месту схватки. Вкогтившийся в добычу сокол ни за что не выпустит её, если даже гуси забьют его до смерти крыльями.

Тохтамыш стоял у берега, не отрывая взгляда от белого кречета, снова вошедшего в высокую ставку. От горизонта над исчезнувшим руслом древней реки, о которой напоминала цепочка весенних озёр, плыл клин журавлей, и существо хана замирало - будто он готовился ринуться на стаю птиц...

После полудня нукеры на взгорке у берега поставили палатки, над водой заполыхали костры. Повара потрошили ощипанных уток, лебедей и гусей, набивали их фисташками, черносливом и сушёными яблоками, вымоченными в солёном молоке. Ловчие кормили соколов и ястребов кровью на тушках добытых птиц. Хан, сидя на кошме, отхлёбывал холодноватый кумыс и смотрел, как из-под ближнего к воде костра, разведённого ещё в начале охоты, помощники повара извлекали мешок, слегка обгорелый, чадящий дымком и паром. Даже на царской охоте нельзя обойтись без заранее приготовленного угощения. Нукеры прихватили в степь молодого барана, разделав его, зашили мясо с ливером в шкуру, старший положил в мясо раскалённый камень, и потом зарыли набитую шкуру в песок под костром. Теперь мясо созрело и его надо медленно остудить.

Тохтамыщ велел позвать сына, указал ему место подле себя. Царевич сел на кошму, отдуваясь, потом, путаясь в словах, начал хвалить своего чисто-рябого Джерида.

-О соколах и ястребах, Акхозя, мы ещё поговорим, - перебил хан. - После охотничьей утехи на вольном ветру глаза мужа видят даже скрытое временем, а мысль становится острее меча. Давай же острые мысли направим на важные дела, пока наши головы - не затуманены чадом пира.

-Я слушаю, повелитель.

-Сейчас ты мне - сын. - Тохтамыш дал знак телохранителям удалиться и заговорил. - Знаешь ли ты, Акхозя, отчего на Орду свалились неслыханные беды?

Царевич насторожился и сдвинул брови. Отец ещё никогда не говорил с ним так.

-Жадные до власти, корыстолюбивые люди стали нашёптывать наследникам ханского трона, будто ещё до того, когда Аллах призовёт их отцов в Свои сады, они могут отправить их туда и овладеть ханской властью. Щенки, возомнив себя тиграми, стали нанимать убийц и резать своих отцов - законных правителей. Первым кровавое дело совершил Берди-бек по наущению зятя Мамая. Этот собакоголовый властолюбец даже не додумался, что, нарушив закон престолонаследия, он приговорил себя к насильственной смерти, указал своим братьям, что и они могут сесть на трон, перешагнув через труп правителя. Так началась самая кровавая полоса в истории Орды, потому что ни один из тех, кто садился на трон, убив отца или брата, в глазах войска не был Богом данным правителем. И не своим умом правили они в Орде, ими играли корыстолюбивые люди, а первый - Мамай. Лишь с гибелью Мамая и моим воцарением в Орду вернулся закон.

-Ты так говоришь, отец, словно твои сыновья замышляют против тебя.

-Я этого не думаю. Вы росли рядом со мной в походных сёдлах. Вы видели весь мой путь. Я закалился в борьбе, я знаю, чего хочу. За мной стоит испытанное войско. Но я - смертен.

-Живи - вечно, отец! - воскликнул царевич.

Тохтамыш улыбнулся:

-Ты знаешь: это - невозможно. Ханскую власть наследовать тебе. Да-да, не мотай головой. Придёт час, и тяжёлый золотой плод упадёт в твои руки. Но удержат ли они его? Я не хочу, чтобы тебя постигла участь тех, кого резали в гаремах и убивали ядовитыми стрелами на троне.

-Отец!..