Поле смерти

– Его система была просто гениальной, – продолжал Кельстейн. – Он точно определил, куда нанести удар. Целью стали бумага и краска. В конце концов, все ведь сводится к бумаге и краске. Стоило только кому-нибудь купить бумагу или краску, пригодные для изготовления фальшивых банкнот, как люди Джо уже через несколько часов узнавали об этом. В считаные дни фальшивомонетчиков накрывали. Он сократил объемы производства фальшивых денег на территории Соединенных Штатов на девяносто процентов. А оставшиеся десять процентов преследовал так рьяно, что накрывал их до того, как фальшивки успевали распространить. Я был просто поражен.

– Так в чем была проблема? – спросил я.

Кельстейн взмахнул своими белыми сморщенными ручками, словно откладывая один сценарий и принимаясь за следующий.

– Проблема находится за границей. Не в Соединенных Штатах. Там ситуация совершенно иная. Вы знаете, что за пределами Штатов наличных долларов вдвое больше, чем в стране?

Я повторил вкратце то, что говорила мне Молли. Доверие и надежность. Опасения внезапного крушения привлекательности доллара. Кельстейн кивал, будто я был студентом и ему нравились мои тезисы.

– Совершенно верно, – сказал он. – Здесь гораздо больше политики, чем экономики. В конце концов, защита национальной валюты является одной из первостепенных задач государства. За рубежом двести шестьдесят миллиардов наличных долларов. В десятках стран американский доллар является неофициальной валютой. Например, в России долларов больше, чем рублей. По сути дела, Вашингтон взял гигантский иностранный заем. При других обстоятельствах нам приходилось бы одних процентов выплачивать в год двадцать шесть миллиардов. Ну а так это ничего не стоит, если не считать затрат на печать портретов умерших политиков на клочках бумаги. Вот к чему все сводится, мистер Ричер.

Продавать наличную валюту за границу – самое выгодное предприятие для государства. Так что в действительности работа Джо приносила нашей стране двадцать шесть миллиардов долларов в год. Он подходил к ней с бесконечным рвением.

– Так где же эта проблема? – спросил я. – Географически?

– Основных мест два. Во-первых, Ближний Восток. Джо считал, что в долине Бекаа есть завод, выпускающий практически безупречные сотенные купюры. Но тут он ничего не мог предпринять. Вам доводилось бывать в тех краях?

Я покачал головой. Некоторое время я служил в Бейруте. Я знавал тех, кому по той или иной причине приходилось отправляться в долину Бекаа. Немногие вернулись назад.

– Территория Ливана, контролируемая Сирией, – продолжал Кельстейн. – Джо называл ее «бэдлендс» – плохие места. Там есть все. Лагеря подготовки террористов, лаборатории по производству наркотиков – все, что угодно. В том числе очень неплохая копия нашего управления чеками и печатями.

Я задумался. Вспомнил службу в Ливане.

– И под чьей это крышей?

Кельстейн улыбнулся.

– Проницательный вопрос, – сказал он. – Вы интуитивно поняли, что в таких масштабах операция становится настолько сложной, настолько заметной, что у нее должен быть покровитель. Джо полагал, что за всем этим стоит правительство Сирии. Поэтому его участие было минимальным. Он считал, проблему можно решить только дипломатическим путем. Если же это не удастся, он выступал за авиационные удары. Возможно, настанет день и мы станем свидетелями такого решения.

– А второе место? – спросил я.

Старик тыкнул пальцем в грязное окно, в сторону авеню Амстердам, на юг.

– Южная Америка. Вторая фабрика размещается в Венесуэле. Джо определил ее местонахождение. Вот над чем он работал. Из Венесуэлы поступают поразительно качественные фальшивые стодолларовые банкноты. Но это исключительно частное предприятие. Никаких указаний на то, что к этому имеют отношение государственные структуры.

Я кивнул:

– Мы до этого дошли сами. Этим занимается некий Клинер, обитающий в Джорджии, где был убит Джо.

– Совершенно верно, – подтвердил Кельстейн. – Изобретательный мистер Клинер. Это его рук дело. За всем стоит именно он. Мы установили это наверняка. Как он?

– Запаниковал. Убивает всех подряд.

Кельстейн печально кивнул:

– Мы предполагали, что Клинер запаникует. Он заботится о безопасности уникального предприятия, не имеющего себе равных.

– Вот как?

– Уникального, – с жаром повторил Кельстейн. – Что вам известно о фальшивых деньгах?

Я пожал плечами:

– Больше, чем я знал на прошлой неделе. Однако, полагаю, все равно недостаточно.

Старый ученый подался вперед. Его глаза озарились внутренним светом. Он приготовился прочитать лекцию по своему любимому предмету.

– Подделки бывают двух типов, – начал Кельстейн. – Плохие и хорошие. В хороших подделках все делается надлежащим образом. Вы знаете, чем отличается глубокая печать от офсетной?

Я покачал головой. Вытащив из стопки один журнал, Кельстейн протянул его мне. Это оказался квартальный бюллетень какого-то исторического общества.