Полемика Новикова с Екатериной II в 1769 г.

Письмо во "Всякую всячину" осталось неопубликованным. Приводим это письмо:

"Госпожа бумагомарательница Всякая всячина! По милости вашей нынешний год отменно изобилует недельными изданиями. Лучше бы изобилие плодов земных, нежели жатву слов, которую вы причинили. Ели бы вы кашу да оставили людей в покое: ведь и профессора Рихмана бы гром не убил, если бы он сидел за щами и не вздумал шутить с громом. Хрен бы вас всех съел".

Примечания

Все статьи, печатаемые нами, взяты из журналов, на страницах которых разыгралась борьба: новиковские -- из журнала "Трутень", екатерининские -- из журнала "Всякая всячина". Журнал Екатерины выходил с 1 января 1769 года, журнал Новикова -- с 5 мая того же года.

В нашем издании статьи из "Всякой всячины" набраны петитом, ответы Новикова -- корпусом.

Поводом к выступлению Новиков избрал наставляющую статью из восемнадцатого листа "Всякой всячины", где определялись характер сатиры, предмет критики и качества сатирика-писателя.

Письмо Новикова-Правдулюбова, напечатанное в пятом листе, должно было показать читателю коренное различие политической программы "Трутня" и "Всякой всячины". "Всякая всячина", утверждал Новиков-Правдулюбов, лживо прикрывающаяся фразами о человеколюбии, в действительности рьяно защищает воров и взяточников. Правдулюбов язвительно замечает о "Всякой всячине": "таких людей человеколюбие приличнее назвать пороколюбием". Указывая на это, Правдулюбов тем самым сближает государственных расхитителей и взяточников с "госпожой прабабкой", их защитницей. "Трутень" -- журнал, писанный не по правилам "прабабки". Он обличает беззакония и преступления и считать их только слабостями отказывается. В связи с этим определяется и достоинство писателя. Если "Всякая всячина" любит я похваляет тех писателей, "кои только угождать всем стараются", то автор статей "Трутня" "сему правилу" не повинуется, он выносит приговоры. Одним словом, "зверок по кохтям виден".

Первое выступление "Трутня" возмутило Екатерину. Через три дня после выхода пятого листа -- 29 мая -- она разразилась гневной статьей, заявив, что "ругательные" возражения журнала она отвергает. Не зная автора, Екатерина не затрудняла себя выбором ругательств по адресу его "своевольства", полагая, что он испугается и замолчит. Но Новиков не угомонился. В восьмом листе--16 июня -- в "Трутне" было помещено второе письмо Правдулюбова -- ответ на гневную статью Екатерины. Если в первый раз Правдулюбов нанес удар журналу, то во втором письме мишенью была избрана сама Екатерина. Правдулюбов-Новиков задается целью разоблачить перед обществом того, кто скрывается под именем "прабабки", под именем "Всякой всячины", кто провозглашает "пороколюбие".

Блестяще написанная статья Правдулюбова, исходя из разбора слога "прабабки", указывает читателю на те признаки, которые ясно изобличают коронованного автора. Прежде всего Новиков настойчиво и неоднократно указывает на нерусское происхождение автора, на незнание им русского языка. Продолжая как бы разбор статьи Екатерины, Новиков, издеваясь над ее слогом, с легкостью показывает, как употребляемые ею некоторые выражения разоблачают в авторе деспотического правителя, привыкшего к повиновению и ненавидящего всех критиков. Действительно, в раздражении на Правдулюбова Екатерина неосторожно написала, что "уничтожает" неугодную ей "ругательную" сатиру. Новиков придрался к случаю и в восьмом листе написал ответ: "Не знаю, почему она мое письмо называет ругательством?" и т. д.

Из ответа Правдулюбова перед читателем вставал остроумно нарисованный сатирический образ автора "Всякой всячины".

На второе письмо Правдулюбова трудно было не ответить. Еле сдерживая ярость, Екатерина в очередном листе журнала написала: "Ничто так не подло и уничтожения достойно, как потаенно поносити человека". Озлобленная, сбитая с толку Екатерина решила в последний раз предупредить ненавистного ей издателя "Трутня", что "человек, который всегда веселится насчет других, достоин сам всякого уничтожения. Ибо он подвергается добровольно равной заплате". Это уже было обещание Екатерины расправиться с издателем.

Такой ответ был написан, несомненно, сгоряча. Одумавшись, через номер, Екатерина под псевдонимом Тихона Добросоветова обращается к "Трутню", пробуя увещевать его, призывая смириться и действовать по новым, усиленно рекомендуемым ею правилам. Рекомендации эти так и называются: "правило, предписанное всем сочинителям", извлеченное из письма Добросоветова к господину сочинителю "Трутня".

"Высочайшая" инструкция определяла: 1) каким должен быть сочинитель и 2) что обязан изображать сочинитель.

По первому пункту сочинителю вменялось в должность быть "добросердечным", чтобы "во всех намерениях, поступках и делах" блистала "красота души добродетельного и непорочного человека". Поэтому он лишь "изредка касается к порокам, чтобы тем под примером каким не оскорбити человечества".