Полесский шаман

— Я-то смог бы. В моей семье, я закрывал глаза на все. Жена могла спать с кем хочет. Главное, что бы домой не водила. Вообще, я думаю, нормальная баба не станет бросаться семьей ради минутного кайфа. Гульнула, значит, надо было. Сын похож на меня, ну и ладненько.

— Ни хрена себе, — пробормотал офигевший Леник, — чего же тогда она тебя бросила? С таким мужиком любая осталась бы жить.

— Не она бросила, я сам ушел.

— Почему?

— Не мог дать им то, что они хотели.

— Что это?

— Нормальную человеческую жизнь. Странный я… — сказал Сергей, замолкая.

— Что правда, то правда, — ответил Леник, — тут я с тобой согласен.

— И возвращаясь к нашим барабанам, — вспомнив, сказал Сергей. — Как видишь, Леник, бабы тоже полигамны.

— Да пофиг мне, — мотнул головой Леник. — Вот заладил.

— Более того, твоя полигамия роду человеческому особо и не нужна. Нас и так почти семь миллиардов. А вот женская полигамия на фоне атомных станций, коптящих труб, выхлопных газов, красителей, консервантов, бухла — наконец, приобретает особый смысл. Бабы, таким образом, берегут нашу нацию, наш генофонд от уничтожения.

— Етить твою мать, — встрепенулся Леник, — ты только в деревне об этом не заикнись! И так бабы твоей телегонией направо-налево занимаются. А если еще в позу станут, да медаль на шею наденут. Хрена лысого в грызло потом дашь!

Сергей повернулся к Михалычу и сказал, заканчивая:

— Просто забей. Это природа, вот и все.

Андрей поднял глаза.

— Забить, и все? Я, вообще-то совсем не врубился, о чем ты говорил. Возможно, что-то в этом есть. Может быть, найдутся такие, как ты, которым пофиг. Но я, как и Гентос, как и большинство мужиков на планете, не могу. Хотел бы забить, но не могу. Рана в душе, понимаешь? Болит, и ноет, и ноет. Жаль, нельзя вытащить это дерьмо из души и бросить на дорогу.

— Иногда можно, — осторожно встрял я. — Бывает, вдруг неожиданно все пофигу становится. Отрешился, раз и навсегда. Сложно, но можно. Я однажды так забил. Резко, одним днем, раз — и отпустило. Ты, Михалыч, тоже. Махни рукой, и гори оно гаром, синим пламенем.

Мужики принесли охапки скошенной, уже высушенной травы, разлеглись возле костра. Мы последовали их примеру. Разговор как-то сошел на соседей. У кого какие мрази попадались. Я просто смотрел вверх. Две вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Огонь и звездное небо. Костер мерно потрескивает. Маленькие искорки срываются с языков пламени и устремляются ввысь, стремясь занять своем место рядом со звездочками. Небо сегодня на редкость удачно вызвездило. Отчетливо виден млечный путь. Такого в городе не увидишь. Все примолкли, завороженные. Даже Леник и Сивый перестали перебрасываться шуточками. Мы слушали треск костра, шум ветра через деревья, шорохи ночных животных.

Я нарушил тишину.

— Смотрите, мужики, отсюда сразу три планеты видно. Вон там, сразу над деревьями вслед за солнцем уходит красавица Венера. Смотрите, какая яркая. А вон там, прямо над нами, Юпитер. Защитник и спаситель нашей планеты. Если бы не он, не было бы жизни на земле. Он ужасно далеко, но светится не намного меньше Венеры. В бинокль можно даже увидеть пару его спутников.

И, наконец, — я помолчал, отыскивая тусклую звездочку среди похожих товарок, — вон там, сморите, почти не отличимый от звезды, его величество, Сатурн. Его кольца завораживают…

— Сатурну больше не наливать, — давясь смехом, перебил Леник, и больше не сдерживаясь, захохотал. Его смех подхватили остальные.

— Я вижу еще одну планету, — сказал Сивый, когда смех начал стихать.

— Какую?

— Да та, что под ногами, — сказал он. Ему ответил новый взрыв хохота.

Напряжение спало. Леник отрезал со стола кусок сала, насадил на прутик и стал жарить на огне. Гена и Андрей сделали то же самое. Мне было лень вставать. Как и оставшимся.

— Вот чего-то все-таки не хватает, — протянул Валет.

— Я знаю чего, — ответил Сергей.

— И чего же?

— Какой-нибудь истории на ночь.

— Какой, например?

— Ну, например, про Черного Прапора, слышал?

— Бэээ… Меня сейчас стошнит.

— А про Черного Дембеля.

— Шаман, ну харэ баяны гнать!

— Про Черного Доктора знаете? — вмешался Андрей.

— Про доктора, говоришь? — задумался Леник. Поморгал немного, и сказал: — Не, такой не знаю. Давай, Андрон, накидывай.

— Ну, хорошо. Тогда, слушайте, — Андрей замолчал, Гентос и Валет о чем-то жарко спорили. Сивый хлопнул Валета по ноге:

— Тихо ты, дай послушать.

Михалыч подождал, пока они успокоятся. — Случилась эта история пару лет назад, где-то между Брестом и Гомелем. Как раз посередке между Витебском, и вашей Гориводой…

Маршрутка шла в сторону российской границы. Рейс «Киев-Москва». Многие пассажиры еще спят. Даже те, что подсели в Гомеле. Отрубились после посадки. Рассвело. Солнца еще нет, но встречные машины уже стали выключать габариты. Дорога идет вдаль, слегка утопая в утренней дымке. Машин мало, что не удивительно для этого времени суток.