Полесский шаман

— Она не о чем не знала, я гарантирую.

— Я бы не был столь уверен. Бабы они такие, все подмечают. Могла догадаться, или сообщил кто.

— Кто?

— Не знаю, «доброжелатель» какой-нибудь.

Сивый поднял руку и сказал:

— Есть большая разница. Когда мужик ходит налево, и когда баба. Когда из одного чайника льют в шесть чашек, это нормально. И совершенно не нормально, когда шесть чайников сливают в одну чашку.

— Во! — воскликнул Леник, хлопнув его по плечу. — Мы, мужики, существа, как его… Полигамные, во.

— И бабы тоже, — ответил Сергей.

— А бабы тут причем, — возмутился Леник. — Это нам, мужикам, нужно разбросать свое семя. Чем дальше, тем лучше!

А притом, — невозмутимо продолжал Сергей, — что бабы стараются за потомство. Чтобы здоровое было. Это у них инстинкт такой. Телегония, слышал?

— Что еще за нахугония?

— Телегония. Вот скажи, какая собака здоровее, дворовая или породистая?

— Натурально, дворовая. Ее ни одна холера не берет.

— Не знаешь, почему?

— Я те что, ботаник что ли, в натуре? Не знаю. Шаман, что ты привязался?

— Я скажу. У дворняг гены разные перемешаны, они делают ее живучее, — сказал я.

— Верно, но почему всегда из этой мешанины выбираются самые лучшие, живучие гены? Почему не дохлые, болезненные?

— Хрен его знает, природа так устроена. Естественный отбор.

— Не говори штампами. И не путай причину и следствие. Телегония причина, естественный отбор — следствие.

Леник махнул рукой, плюхнулся на колоду с видом обиженной добродетели. Мол, несите, что хотите. Но ушки торчком, заинтересовался. Более того, я вдруг обнаружил, что стоит тишина, и остальные тоже слушают. Сергей обвел всех взглядом, продолжил:

— Вернемся к нашим баранам. Организм бабы запоминает каждого мужика, кто в ней побывал. Вернее его гены. Они аккуратно складируются где-то в укромном месте.

— Что, даже если в гандоне? — не выдержал Леник.

— Нет, только без гандона. Нужен тесный контакт. Баба либо беременеет, либо гены идут в кладовую, до лучших времен.

— Брехня это все, — сказал Гена. — Я в такие вещи не верю. Господь сотворил этот мир, вот и все, что мне следует знать. А, как и почему — пускай ученые бездельники головы ломают.

— Не брехня, Ген, — покачал головой Сергей. — Вот тебе простое доказательство. Мы уже без малого тридцать лет живем в чернобыльской зоне. Безвылазно, практически с самого детства, так?

— Ну.

— Наша нация одна из самых пьющих в мире. Практически у каждого поломаны гены. А дети нормальные рождаются. Уродов не особо больше, чем в других странах. В пределах погрешности. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому, что девки замуж не целками выходят. Вот залетела баба. А у мужика ген поломанный. Все. Дите инвалидом родится, если вообще выживет. Это если у девки нету запасных, припасенных генов. Зато если есть, то повезло. Из кладовой достается такой же кусок гена, только целый и используется вместо поврежденного. Ребенок рождается хороший, умный, всем мамкам и бабкам на радость. Практически папина копия, за исключением разве что цвета волос или глаз. Это и есть телегония. Именно она сохраняет виды любых живых тварей, не только человеков, от вырождения и вымирания в случае катастроф. В том числе и радиоактивного заражения.

— Наши города — одна сплошная катастрофа, — кивнул Сивый, — как посмотрю на эти коптящие трубы… Машины, сплошной угарный газ. А что они в городах жруть — как это вообще есть можно?

— Так что лучше, Гена? — спросил Сергей, обращаясь к Ушатому, — взять в жены девушку опытную? Закрыть глаза, если вдруг гульнет? Зато получить здоровое потомство. Или женится на целочке, трястись над ней как янычар, а потом всю жизнь мучаться с больным дитем, или бросить ее как последний трус? А, Гена?

— Ну не знаю, — ответил тот, — я бы все равно не смог.

— Кто не в курсе, хочу отметить, — продолжил Сергей. — Именно из-за нехватки мужских генов баб накрывает психоз, известный как «бешенство матки». Оно зудит, как голод. Чем дальше, тем больше. Сначала незаметно. Затем нарастает и сносит крышу. Там и депресняк и прочие «прелести». Бывают случаи, девки с окон сигают.

— Спермотоксикоз, только у баб, да? — спросил Леник.

— Ага, и лечится так же. Спрашивается, ну уйди ты на неделю с мужиками в загул. Все как рукой снимет. Но нет, не так воспитаны. Проще ласты склеить, и прощай, злая жизнь.

С замужними еще хуже. Незамужняя формально свободна и может трахаться с кем угодно. Для замужней это табу. Если начинается у такой, мужику приходится, ох как несладко. И это ей не так, и то. Пилит, придирается ко всему без конца. Нарывается на грубость. Постоянные скандалы и упреки. В конце концов, либо заводит любовника, либо у нее чайник рвет совсем и она уходит.

Сергей замолчал. Затем, обращаясь к Андрею, сказал.

— Так что, Михалыч, береги жену. Голод уйдет. Придут стыд и раскаяние. Прости ее, обними и приласкай. И живи дальше, как человек.

— Серега, а ты сам бы так смог?