Полесский шаман

— Ангел-хранитель дается не телу, а душе. И оберегает он душу, а не тело. В том числе, от лишнего пребывания в этом мире. Не всем отмеряно дожить до старости, а она, старость, то еще испытание. Его задача — обеспечить душе столько времени в нашем мире, сколько необходимо. Не меньше, но и не больше. Ангел рвет серебреную нить жизни так же надежно, как и защищает. Когда приходит час, все оборачивается против человека, помнишь фильм «Пункт назначения»?

Ангел использует любую возможность, чтобы закончить работу, будь то судорога, автомобиль пьянтоса или нож маньяка. Мы, конечно, обижаемся на этих гадов, но факт остается фактом. Время человека на этом свете закончилось. Он уже почти мертв. Умрет не так, дак этак. Полчаса, час, день. Неважно. Не подвернется удобный случай, человек просто умрет во сне. Или сидя в кресле перед телевизором. Ты в курсе, что врачи не могут определить причину смерти в десяти процентах случаев? Так и пишут — острая сердечная недостаточность. Только потому, что им положено хоть что-нибудь написать.

Сергей замолчал. Ветер доносит запахи трав, жита и слегка уловимый аромат свежеиспеченного хлеба. Пора бы похавать. Но я молчал, чтобы не сбить своего наставника с мысли. Тишину нарушал только шелест ближайших деревьев.

Сергей развернул котомку.

— Ты прав, надо перекусить, — сказал он, наверное, прочитал мои мысли на лице. Некоторое время мы молча уплетали свой сухпаек — сало с хлебом и пара луковых головок. Меня беспокоило лишь одно, смогу ли я все удержать в памяти, пока не переложу на бумагу? Я вытащил блокнот и принялся записывать самое ключевое. Сергей подождал немного, и продолжил:

— Процесс убийства, мой друг, это испытание греха убийцы. Человек-жертва, увы, фактически жертвой не является. Потому, что его душа в любой случае готова оставить наш мир. Здесь проявляется четвертая вещь тонкого мира — некая сила, для которой у меня пока нет названия. Условно можем обозначить эту силу Судьбой, хотя это определение не совсем отражает действительность.

Демоны-испытатели отвечают только за своего испытуемого, и никак не связаны с процессом выбора жертвы. Неведомая сила сводит вместе потенциального убийцу и человека, чья душа собирается покинуть сосуд. Судьба позволяет демонам делать свою работу, а ангелу жертвы — свою. Эта сила управляет, классифицирует и систематизирует людей. Перемешивает их. Заставляет двигаться друг к другу. Не напрямую, конечно, а через обстоятельства. Она приводит жертву к убийце. Собирает всех, кому подходит срок, на один самолет, и так далее.

Сергей еще раз приложился к термосу.

— Лады, пора заканчивать, — сказал он, протягивая термос мне. — Можно трещать об этом без умолку, но основные моменты я осветил. Кроме одного. Он хоть и последний по списку, но не по значению.

— Что за он?.. — вопросительно протянул я, заканчивая помечать в блокноте.

— Помнишь, я упомянул, что ангел-хранитель может уберечь почти от всего?

— Ага.

— Так вот, есть вещь, которой он не может противостоять. Это самоубийство. Запомни, никогда, не при каких обстоятельствах человек не должен добровольно отказываться от жизни. Христианство считает самоубийство очень большим грехом, да и остальные религии тоже. Церковь говорит, самоубийцы обречены на вечные муки в аду. Их даже на кладбище не хоронят. Но… Самоубийство это не грех. Это нечто большее. Грех — это грязь, что скоблиться и оттирается в аду. А самоубийство — это есть само отрицание жизни, как таковой. Душа завершает свое земное существование досрочно, и ангел-хранитель бессилен ей помешать.

Каждая клеточка тела трепещет, сопротивляясь концу, но душа, ведомая своим намерением, толкает человека в пропасть. Тело сопротивляется. Наконец, поддавшись импульсу, душа срывает все тормоза, и прыгает вниз. Или отталкивает табуретку. Тело хочет жить! Жить! Ангел-хранитель безмолвно кричит от боли и жалости. Но поздно. Конец.

Такой душе нет места в теле Господнем. Нет смысла держать ее в аду. Ад не для наказания, а для очищения. Душа же самоубийцы, как отрицающая жизнь, просто уничтожается.

— То есть как, уничтожается? Полностью, что ли? По настоящему, как смерть?

— Именно.

— Жесть… А у нас столько людей убивают сами себя.

— Угу, веселого мало. Более того, человек, умерший от последствий пьянства и курения, тоже может с натяжкой считаться самоубийцей. Не знаю, что решат там наверху. Но квасят у нас безбожно, сам знаешь.

— В смысле, поясни?

— Алкоголь — это яд, убивающий медленно. Клетку за клеткой. Как вода точит камень, он разлагает печень, мозг, сердце. Например, умирает пьяница от цирроза. Годами он травил себя. Травил, травил, пока не помер. Самоубийца.

Лишь в одном случае самоубийство не считается таковым — когда человек отдает жизнь за други своя. Посол, кусающий ампулу с ядом, чтобы не выдать секреты под пыткой. Солдат, бросающийся грудью на амбразуру. Простой человек, спасающий тонущих подростов из реки. Все они хотят жить, и отдают свои жизни вынужденно. Это не самоубийство. Это жертва. А жертва — дело богоугодное. Она списывает многие грехи.