Полет 'Феникса'

Он замычал что-то в свой микрофон, но Моран вскоре велел ему заткнуться.

Спустя час они наткнулись на пелену песка и опустились на сотню футов, обойдя ее стороной. Моран прильнул к плексигласу смотрового стекла, пытаясь высмотреть верблюжий тракт Радеу-Сиффи - единственный наземный ориентир, который они смогут взять в этом районе, где Центральная пустыня охватывала весь окоем с востока на запад. Снова задул ветер, и Таунс вытянул шею, глядя через голову Морана на запад, где горизонт заволокло вскипающей пылью. Слух его автоматически улавливал звучание моторов и находил его совершенным. Жаль все же, что у них нет радиосвязи.

Моран сверил указатель гирокомпаса и развернул полоску жевательной резинки, что Таунс не часто за ним замечал. В наушниках пошло неприятное чавканье. Пока что в кабину никто не заглядывал, хотя обычно на борту непременно оказывался какой-нибудь инженер из буровиков, который, чтобы убить скуку, вваливался в кабину и начинал учить, как управлять этой "штукой". В грузо-пассажирских самолетах вроде этого их просто некому было выпроваживать.

Таунс спросил Морана:

- Обезьянка там, с ними?

Моран принюхался:

- Уж не меня ли подозреваешь?

Все еще не было следов верблюжьего тракта. Его укрыла буря. Такая буря способна замести всю нефтеразработку, кроме разве вышки. Западный горизонт продолжал вскипать - бурое и желтое перемешалось с синевой неба. За двадцать минут указатель гиро сдвинулся, и Моран снова установил его, озабоченно жуя резинку. Он давно уже молчал. Ему было известно то, что знал и летчик: еще час, и они будут в Джапо, пусть даже сами небеса опрокинутся.

Спустя десять минут курс "Скайтрака" пересекла на высоте десяти двенадцати тысяч футов стая перелетных гусей, держа на восток. За ними, там, была сплошная пелена взметнувшегося ввысь песка.

Когда "Скайтрак" нырнул в воздушную яму, Моран стукнулся головой. На западе горизонта уже не было: пустыня и небо перемешались. Песок начал попадать в ветровое стекло, и Моран выпрямился в кресле, следя за гиро и делая поправки на отклонения стрелки компаса, вызванные железосодержащими горами к северо-западу от оазисов Коуфра.

За какие-то десять минут солнце скрылось, и они устремились прямо в густеющую желтую тьму. Таунс опустился до трех тысяч футов - минимум, который он мог допустить из-за песчаных вершин, доходивших порой до двух тысяч; ветер и здесь не прерывался ни на миг Песок, вскипая, поднимался с земли, как пар над кастрюлей. Спустя пятнадцать минут он поднялся до двадцати пяти тысяч футов - здесь тоже была сплошная желтая мгла. Пустыня теперь была не только под ними - она была и в небе.

- Сверь направление, Лью.

- Идешь абсолютно точно.

По ветровому стеклу, как сухой дождь, зашелестел песок.

- Есть десятиградусный снос, - сказал Таунс.

- Я это учел.

Они направлялись на север, а ветер дул с запада, от Феззана, а может, с самых отрогов Хоггар. Сильный поперечный ветер дул со скоростью тридцать-сорок миль в час, а возможно и больше. Жевательная резинка во рту стала неприятной на вкус. Один фактор риска уже сбывался: метеобюро Джебел Сарра снова оправдывало сорок девять процентов своих прогнозов. Но не зря Фрэнк Таунс сказал, что они сильнее: за три года у него не было ошибок. За этими тремя годами, что знал его Моран, стояло двадцать семь тысяч часов летного времени, а всего его было сорок тысяч.

Звук за спиной заставил Морана вздрогнуть. Это был один из пассажиров, Моран его не знал. Он снял правый наушник.

- Если сломалась антенна, - заговорил этот человек высоким, но спокойным тоном, - и нет видимости, то как же ваш пилот отыщет запасной аэродром?

Моран окинул взглядом тонкое молодое лицо с мягкими, чуть вялыми глазами, увеличенными за стеклами пенсне. Больше похож на студента, чем на бурильщика. Может, им он и был. Так и хотелось ему сказать, что запасной аэродром в Эль Ауззаде остался в двухстах пятидесяти милях позади, но Моран справился с этим желанием. Смысла не было испытывать грубый юмор на таком лице. Вообще-то вопрос сформулирован правильно, даже слова "ваш пилот" подобраны точно.

- Идем по курсу и по расписанию, - отрезал штурман. - Если будет что-нибудь интересное, дадим вам знать.

Увеличенные карие глаза медленно моргнули, как у ящерицы.

- Благодарю вас.

Пассажир вернулся в главный отсек, аккуратно притворив дверь и убедившись, что замок защелкнулся. Ему пришлось перелезать через расставленные ноги тучного человека, потому что тот даже не шевельнул ими. До сих пор разговор с толстяком, в ходе которого выяснилось лишь его имя, был нелегким, но очкастый попробовал завязать его снова.

- Я только что разговаривал с ними в летной кабине, мистер Кобб. Они уверяют, что полет идет по плану, но, должен сказать, я рассчитывал, что к этому времени они свернут с маршрута на запасной аэродром. - И вежливо осведомился: - А вы как считаете?