Полет нормальный (СИ)

— Я заметил, вы снимаете строго по сценарию? — Подошёл Джулиус.

— А как же иначе?

— Я не в этом… просто думал, что отдельно разные эпизоды снимают, потом только монтируют. Могут даже конец вначале снять.

— А, это… сам видишь, с кем работаем.

— Да и не работаем по большому счёту, а дурачимся, — добавил Ларри Пибоди, ставший у меня помощником. Он нахватался режиссёрских премудростей ещё прошлым летом и потихонечку, но уверенно пробовал свои силы в киноискусстве. Учёбу пока не бросает, но по окончанию оной будет в кинокомпании ещё один сотрудник.

— Верно, Ларри Мы же не для проката, а развлечения ради — сам видишь, как тут весело. Отдельно разрозненные эпизоды может и профессиональней, но скучней. Да и возиться с монтажом дольше будем.

— В дом! — Командую в мегафон.

— Матерь Божия, — выдохнул Джулиус, допущенный ради исключения (раз уж допустили работников кино) в святая-святых, — ну у вас и…

… и заржал.

Ларри жмурится от удовольствия — его заслуга! Китч^[164] потрясающий, на зависть цыганским наркобаронам. Столь пошлой и яркой безвкусицы не мог представить себе даже я, а ведь в интернете… Хотя нет, попадалось нечто похожее, но всё равно талант.

— Одуванчик обзавидуется, — слегка невпопад буркнул он, и снова заулыбался.

— Думаешь? Хотя да… ладно, монтировать всё равно с его помощью будем, так что поучаствует.

— Да и рольку надо будет найти, — с видом страстотерпца добавил Пибоди, — маленькую!

— Девочки, тренируемся красиво падать в обморок! — Девицы дурачатся, томно закатывая глаза и красиво падая на ближайший диван или на руки кавалера. Привлекла внимание темноглазая миниатюрная брюнетка с выразительной мимикой. Кавалерами и красивыми позами девушка пренебрегала, откровенно развлекаясь.

— Ах, какой красавчик, — преувеличенно томно выдала она, положив руку в район желудка и часто-часто моргая приклеенными ресницами, — а этот мужественный запах навоза из Айовы!

Народ грохнул и я объявил:

— В этой сценке играет Мисси, сами ржали, хохотом и выбрали.

Мисси начала репетировать своё впечатление от Енота, который хохмы ради развязал шнурок на одном ботинке, да излишне высоко поддёрнув брюки. В сочетании с приоткрытым ртом и приставшей к ботинку соломе получилось убедительно. Ну… для гротеска!

— Мотор!

Сняв пять дублей, в которых девушка блестяще импровизировала, играя каждый раз по-новому, спрашиваю вкрадчиво:

— Мисси, ты хотела бы сняться в настоящем кино? Великих ролей обещать не могу, но роли второго плана — уверенно. В хороших картинах!

— Я? — Не слишком искренне удивилась та, — я учусь, да и вообще…

— Учись, — пожимаю плечами, — на каникулах поработаешь, заодно и поймёшь — твоё ли это вообще. Девушки почему-то считают, что все они должны быть роковыми красавицами, а вот комедийных актрис в кино не хватает остро. А ты талант, притом ярко выраженный! Подумай. Всё, работаем дальше! Эван, Том!

Студенты с развитой мускулатурой прямо в холле начали упражняться с железом, с выпученными глазами тягая картонные гири чудовищных размеров и принимая картинно-картонные позы.

… — твой выход, Енот!

Словно опомнившись, деревенщина очумело оглядывается по сторонам и оказывается, что ему всё это привиделось, и он всё так же стоит неподалёку от дома братства.

— Вот здесь пустим титры:

— Ах, эти грёзы! Юношество, пора мечтаний и любви!

— А вслух мне что говорить?

— Чёрт побери, из чего дядюшка Сэм гонит своё виски в сарае?! — И фляжечку так из внутреннего кармана вытащи… Ага, и взгляд такой, будто выкинуть хочешь, но это же… алкоголь! Святое!

Минут через десять Енот справился, и эпизоды с деревенщиной завершились.

— Всего три дня, — пробормотал Ларри, покачивая головой.

— На кураже снимали, не факт, что дальше так попрёт.

* * *

— Отдохнули?

— Сутки всего!

— Никого не держу, парни, — поджимаю плечами, — Мы ж не зарабатываем и не собираемся войти в историю кино, так что если кто устал, желающих занять его место полно.

— Да эт я так… работаем, парни?!

— Напоминаю, — повышаю голос, — теперь отыгрываем взгляд с другой стороны. Побольше пафоса, рожи мрачные и надутые… надутые, Сосок! Корчить не надо! Надменная физиономия… да нет, ты будто в сортир… прошу прощения, дамы. Но в самом деле! Вот… теперь нормально.

— Ларри, твой выход.

По прежнему худой (но уже не настолько болезненно), Пибоди легко гримировался в абстрактного завистливого негодяя. Почему-то у гримёров раз за разом получались еврейские типажи.

— Хрен с ними… в суд не подадут, а раз парни видят отрицательный персонаж именно еврейским, то так тому и быть. Не кассовое же кино, а для себя играем, пусть.

— Морду скриви… морду, Ларри! У тебя лицо одухотворённого книжника получается, а должен получиться желчный и завистливый поганец. Так, молодец! Будто и в самом деле говнюк редкостный… дамы… аж верится! Зеркало ему! Запомнил это выражение? Ещё раз! Отлично. Мотор!

Камера поехала по рельсам, надвигаясь на ссутулившегося Ларри. Руки в карманах, крупная (прямо-таки кусками с ноготь) перхоть на плечах, выражение лица самое завистливое. Одет с шиком, но безвкусно и аляповато.