Полет нормальный (СИ)

Ларри, лишённый грима, вместе с несколькими парнями с пьяным гоготом мечут ножи в привязанного к дереву пьяненького деревенщину.

— Ой, — произносит чей-то голос, — спалили.

Чейни вскакивает с кровати, прячет бутылку в шкаф и начинает играть с машинкой, изображая губами тарахтенье двигателя.

Енот прячет девицу в шкаф… откуда вываливается обряженный в женскую одежду скелет.

— Вот ты где, Миранда, — расстраивается тот, — а я думал, бросила меня…

Метатели ножей уже сидят мирно, читая книги. С ними сидит и пьяненький провинциал, всё так же обмотанный верёвками и не проснувшийся.

— Всё не так, — раздаётся громкий шёпот, — погоди, я покажу, как всё на самом деле…

Дверь закрывается, снова распахивается…

— Да кому интересно, как оно на самом деле? — Говорит другой голос, закрывая дверь, — нам ещё…

— Что нам, что нам? — Произносит человек, который всё это время и подглядывал в замочную скважину за жизнью братства, — ну вот… на самом интересном месте!

Глава 38

— Состояние в правительстве Советской России после Ленинградских событий можно назвать переполохом в курятнике, — едко писала Нью-Йорк таймс, уделив непривычно много времени событиям в большевистской России, — Зиновьев, Бухарин и другие деятели правой оппозиции, противостоящие блоку Сталина, Ворошилова, Калинина и Кирова, страшно перепугались, назвав всё происходящее фашистским переворотом.

— Эти могут, — бурчу вслух, — большие специалисты по громким фразам. Ну-ка…

— Обвинения в попытке узурпации власти и тревожные сведения из ряда военных гарнизонов, лояльных правым оппозиционерам, навели нашего корреспондента на мысль о новом витке Гражданской Войны. Именно так некогда было во Франции, где схлестнулись жирондисты с монтаньярами^[166], и именно так происходит ныне в Советской России. До открытых боевых действий дело пока не дошло, но ходят слухи, что обе стороны активно вербуют сторонников и устраняют возможных противников — в том числе и уничтожают физически.

— … к счастью или к несчастью, пока судить рано, но до вооружённых столкновений в России не дошло. Источники информации противоречивы и путаны, поэтому мы не можем уверенно сказать — потому ли это, что группа Сталина-Кирова испугалась или потому, что изначально не было никакого переворота, а случилось банальное наведение порядка в одном из важнейших городов большевистской России.

— Наши корреспонденты и немногочисленные американцы, побывавшие в последние годы в Ленинграде, в один голос заявляют, что преступность там если и уступает Нью-Йорку и Чикаго, то незначительно. Не звучат автоматные очереди посреди оживлённых улиц, да русские гангстеры проматывают неправедно нажитые деньги не напоказ.

— Достаточно забавным можно считать факт сращивания советской полиции с преступным миром, из-за чего и пришлось (согласно одной из версий) растить молодёжные отряды штурмовиков и наводить порядок столь жёсткими методами.

— Большевики много и охотно говорят о коммунистическом обществе и воспитании советского человека, но как мы видим, проблемы у них те же, что и у нас. Разве что государство значительно бедней. Так стоит ли…

— Бла-бла-бла, политический трёп. Мы хорошие, они плохие… Дальше, дальше. А, вот!

— … глава советских штурмовиков оказался не слишком молодым человеком, о котором мы не знаем почти ничего. Удалось только узнать, что служил он в русской военной разведке, притом ещё во времена, когда Россией правил царь. Далее его биография становится вовсе уж смутной и противоречивой, но судя по некоторым деталям, можно достаточно уверенно сказать, что его специальностью была ликвидация противников России. Сперва царской, а потом и большевистской.

— Вот ты и всплыл, — с иронией сообщаю плохо сделанной фотографии, на которой угадывается Парахин, — уголовник стал борцом с уголовниками. Ирония судьбы, да и только. Неужели мозгов не хватило на что-то большее?!

Несмотря на ёрничество, настроение отвратительное. Засветиться в газете… так недолго и до германских приключений докопаться, и я уверен — докопаются. А там и…

— Да не должны, — делаю несколько глубоких вдохов, — всё-таки я с бородкой ходил, и вообще соплю из себя изображал. Не должны…

Но где-то в глубине сознания билась настойчивая мысль… а вдруг?!

Да и Постников настроения не добавлял… сколько было сделано попыток убить его, и все провались ещё на стадии подготовки! То уже получивший аванс исполнитель погибнет в банальной пьяной драке, то гангстеры возьмут под крылышко… Будто заговорённый!

Что через них выйдут на меня, я не… хотя чего врать, опасаюсь! Неизбежных случайностей в нашей жизни куда больше, чем может показаться на первый взгляд, и не все они радуют.

Может, отпечатки моих пальцев сохранились в заведении Мацевича… Не удивлюсь, к слову, тот ещё свинарник. Может… да много чего может быть.

Достав блокнот пишу:

— Сжечь дотла заведение Мацевича. Проследить, чтобы сгорело до углей.

— Зря я, что ли, Штрассеру деньги перевожу, да материалами интересными снабжаю? Пусть хоть раз отработает. Антикоммунисты, да ещё и русские… с удовольствием отработает заказ.

* * *