Полет однодневки

Так что первые четыре года с Фланом было несложно. К тому же, самый длительный наш с ним рейс составлял десять месяцев. Это был пшик. Капля в море. Да и тосковать было некогда. Флан охотно делился со мною разными премудростями управления звездолетами. И хотя я сильно тосковала по современным скоростным аппаратам на нейтронных движках, впасть в депрессию не успевала. Информации от Флана приходило море. Только и успевай запоминать.

А потом Флан ушел. Накопил достаточную сумму и взял расчет. Вот тогда и начался мой персональный ад.

Чуть больше года, то есть один рейс, я провела бок о бок с огромным угрюмым игумаром. Зеленый напарничек за все время мне сказал не больше трех десятков слов.  И я, не привыкшая к моральной изоляции, просто сходила с ума. Счастье еще, что наш курс пролегал по относительно обжитому району. И мы достаточно часто делали остановки. Не реже раза в месяц. Два-три дня в месяц я взахлеб общалась с теми, кто приходил забирать свои заказы или что-то отправить. А уж если существо решалось приобрести что-то из тех товаров, которые мы продавали, то это уже был просто пир для души! Жаль только, что покупали наши товары редко. Слишком уж дорого наша служба брала за такие товары. Куда дешевле было заказать по каталогу и немного подождать.

Все остальное время во время перелетов я читала. Художественной литературы на торговом корабле понятное дело не было. Только технические справочники, непонятно откуда взявшаяся межрасовая энциклопедия, различные методички и пособия. Я их почти выучила наизусть.

А потом игумар на последней стоянке перед возвращением на базу влез в пьяную драку в припортовом кабаке и его шкуру попробовали на прочность сразу несколько десантных ножей.

Напарничек сумел доползти до нашего корыта и заблокировать внешнюю дверь. А потом отрубился.

К несчастью, у меня не хватило физических сил даже взгромоздить его на антигравитационную тележку, чтобы доставить до его жилого отсека. Пришлось обустраивать ему лежбище там, где упал. Потом несколько дней я разрывалась между раненым и управлением транспортником, поскольку нам не позволили остаться в порту даже лишнего часа. И наличие на борту раненого не стало даже сколько-нибудь решающим аргументом.

Тогда я впервые полностью самостоятельно управляла почтовиком. Никто за мной не присматривал. И я ужасно нервничала. Ведь у меня, кроме пилотирования почтовика, еще был на руках раненый, который несколько суток метался в бреду.