Полет орлицы

Вечерело, когда у дома остановился небольшой конный отряд.

– Останьтесь здесь, Жак, – услышала она отдаленный властный голос.

– Да, ваша светлость.

Шаги… Дверь открылась, и в комнату вошел рыцарь – в богатом доспехе, лет тридцати пяти или около того, но уже немного лысеющий ото лба. Он был худощав, высок, приятной наружности. Лицо его казалось лицом человека проницательного, умного, надменного и утонченно-лукавого одновременно.

– Убирайтесь, – сказал он охране. – Все.

– Но его светлость, граф Люксембургский…

– Я же сказал – вон!

Охрана послушно оставила пост… Теперь они были вдвоем.

– Вот и вы, Жанна, – выпрямившись, разглядывая ее так, как опытный купец разглядывает диковинный товар, прибывший из-за десяти морей, улыбнулся рыцарь. – Подумать только!

Жанна смотрела немного растерянно на этого человека – догадка была близка…

– Мы никогда раньше не встречались, – продолжал рыцарь, – судьба не сводила нас. Но теперь этот пробел восполнен, моя милая пленница.

– Вы… герцог Бургундии, Филипп?

Он рассмеялся:

– Вы и впрямь ясновидящая! Вы угадали, Жанна. Да, я Филипп, герцог Бургундии и многих других земель. И, как я понимаю, ваш кузен.

Жанна не отпускала взгляд герцога, а тот и не пытался отвести его.

– Если вы герцог Бургундии, то все именно так, – язвительно усмехнулась она. Перед ней был ее враг – заклятый враг. – Равно как и другое: это вы разоряли наши земли и… это ваш отец убил моего отца.

– Но ваш брат, Карл, отомстил за… своего дядю. Или тоже – за отца? А что до разорения тех или иных земель, война есть война. Кажется, вам, Жанна, настоящей Афине Палладе, это объяснять незачем. – Он кивнул на нее. – Ваша дорогая одежда обагрена кровью, как кожаный фартук у заправского мясника. Только на вас человеческая кровь. Или не так?

Жанна опустила глаза.

– Поэтому – что вспоминать прошлое, – продолжал герцог Бургундский. Он не сводил глаз с пленницы. – А вы – красивая девушка. Очень красивая. Мне говорили об этом. И совсем непохожи на ведьму, какой вас хотят представить англичане. У вас ясные глаза, чистый голос…

Жанна молчала.

– С вами хорошо обращались?

– Мне разбили лицо, монсеньор. Еще меня раздели, как уличную девку, и хотели изнасиловать, но Жан Люксембургский помешал этому. Граф уже принес мне извинения за своих солдат.

Филипп усмехнулся:

– Мой друг и вассал граф Люксембургский – истинный рыцарь. А что до солдат, Жанна, вы же – легенда. Ваше имя на устах всей Европы. Поэтому каждому хочется потрогать вас. Откусить кусочек… Даже мне.

Она подняла на него глаза, но, усмехнувшись, вновь уставилась в пол.

– Что будет со мной в ближайшее время, герцог? – В Жанне теплилась надежда, что ее капитаны немедленно соберут войско, бросятся на врага и отобьют ее. Любыми силами! Они соберутся все вместе, как когда-то под Орлеаном, и придут за ней… А если – нет? Она взглянула на Филиппа. – Куда вы меня отвезете? Ведь вы не будете держать меня в Мариньи?

– В Мариньи? – нет! – рассмеялся герцог. – Чтобы ваши друзья, Ксентрай или еще кто-нибудь ворвались сюда и устроили резню? Я даже не оставлю вас в Кудане, Жанна. Что с вами будет? – Филипп Бургундский вздохнул. – Этого я не знаю. Теперь вы принадлежите доблестному рыцарю Жану Люксембургскому. Он ваш полноправный хозяин. – Бургундец лукаво улыбнулся. – Можно только позавидовать вашему новому хозяину…

Девушка гордо взглянула на Филиппа.

– У меня есть только один хозяин – Царь Небесный.

– Безусловно, мы все в руках Господа. Наши души принадлежат только ему. Но пока вы живы, милая Жанна, и пока вы определяете свою жизнь и жизнь других людей с мечом в руках, вы должны были знать, что могли оказаться пленницей. Как и любой другой воин. Даже король. Иоанн Второй Добрый был пленен англичанами и умер в плену. – Он не спускал с нее глаз. – Наш с вами прадед, Жанна… – Герцог Бургундский прошелся по дому. – Я уже не говорю о вашем сводном брате, Карле Орлеанском. Он в плену у англичан уже пятнадцать лет, если не больше! И одному только Господу Богу известно, ждет ли его когда-нибудь дорога домой. Кстати, скажите спасибо, что вас схватили не лучники Монтгомери…

– Я бы не далась живой англичанам в руки – им пришлось бы убить меня.

– Охотно верю, – кивнул Филипп. – Охотно…

На улице гоготала солдатня. Жанна понимала, что играть в кошки-мышки с этим человек не стоит. Он был умен, расчетлив и, конечно, любил золото. Потому что знал ему цену. Он дал ей понять, что хорошо осведомлен о ее происхождении и что кровь только повышает цену. Чудовищное слово: цена – за живого человека! Но таков рынок войны – чем благороднее течет в тебе кровь, тем дороже ты стоишь!

– Вы будете просить за меня выкуп – сколько?

– Думаю, граф уже сказал вам, что вы стоите дорого. – Он пожал плечами: – Как десять ваших капитанов! Моему кузену Карлу придется здорово раскошелиться, чтобы заполучить вас обратно.

В эту минуту сердце Жанны странно заныло. Она вспомнила многое из того, что за последние полгода наговорила своему королю. «Трус и предатель» – вот два имени, что стояли за всеми ее обвинениями, направленными в адрес венценосного брата.