Полет седьмой луны

На этот раз я увидела — или почувствовала — магическое колесо в звуке слова, сложенное из круга камней. Я увидела себя, движущейся от веры и невинности с южной стороны колеса в сторону мудрости и силы, на север. Двигаясь вперед, на вершине колеса я увидела фигуру лося. Агнес замолчала, продолжая наблюдать за мной, на ее лице появилось комичное выражение. Я открыла глаза и яростно заморгала, потому что образ остался со мной. Очень медленно он растаял.

— Вот видишь, все очень просто.

Агнес потерла руки, и мы рассмеялись. Когда мы вошли в дом, уже совсем стемнело. Мы остановились у огня, затем сели за стол, зажгли лампу.

— Похоже на галлюцинацию.

   — Это просто иной способ видения. Когда происходит нечто очень важное, лучше смотреть при помощи тела сновидений, потому что глаза могут обмануть, а ум подстроить шутку. Не говори мне, что именно ты видела... магическое колесо, сделанное из камней, и ты двигалась на север, правильно?

   — Да, и кое-что еще! — Я была в восхищении. — Я поняла, что ты хотела сказать мне о движении. Я никогда не понимала, когда ты говорила, что сначала должно произойти движение, прежде чем ты сможешь трансформировать себя из материи в дух. Теперь понимаю, но я не могу объяснить, как же я это увидела.

— В этом-то все и дело. Есть вещи, которые невозможно объяснить словами. Вот почему необходимо научиться двум способам видения — при помощи глаз и при помощи тела сновидения.

Агнес протянула руку и погладила меня по животу. Я ощутила ее нежность.

— Агнес, ты усложняешь мне жизнь.

Агнес, как сорока, склонила голову на бок...

— Я?..

То, что произошло... Я хотела бы поделиться этим в своей книге. Но как же я все объясню?

— - Я никогда не говорила, что тебе будег легко.

Агнес встала и принялась готовить чай из трав.

Литературные обозреватели и антропологи — даже некоторые коренные индейцы — не понимают того, что я пишу о вас с Руби.

— Почему? — Агнес улыбнулась и постучала пальцами по сгене.

— Они считают, что ваше поведение слишком измен чи -во, непредсказуемо... то вы блестящие философы, а то поступаете как сварливые домохозяйки из Виннипега. То вы целительницы, ведущие меня через долину смерти, а в следующее мгновение вы превращаетесь в шаловливых детей. Людям трудно это понять.

Наступила тишина. Агнес разливала чай. Тяжело вздохнув, она села за стол.

— Мир считает индейцев покоренным народом. Нас считают маленьким народом, заключенным в рамки племени, жертвой, помещенной в резервацию. Еще недавно нас убивали за исполнение Танца Теней. Наша реальная сила скрыта. Это вынужденная мера, если мы хотим сохранить ее. Человека силы боится не только белый мир, многие индейцы из-за страха тоже отвернулись от нас. Ты это знаешь, но иногда забываешь. Очень часто даже наши люди не узнают нас. Мы скрываемся, мы вынуждены поступать таким образом. Однако мы путешествуем и встречаемся друг с другом. Делимся знанием, так было всегда. Если ученику, например, нужно учиться качинас, мы посылаем его по красной дороге на юг к пуэблос. Почему вам это кажется странным?

— Люди считают, что, если ты принадлежишь к племени кри, значит, ты должна полагаться только на мудрость своего племени.

— Если ваш ученик хочет повидать Францию, разве вы не можете послать его учиться во Францию?

— Так и происходит.

— Мы поступаем так же. Конечно, некоторые шаманы никогда не выходят за рамки знаний своего племени. Это их путь, и я его уважаю. Каждый целитель обладает собственным пониманием и видением, которое следует уважать.

Ты так и пышешь словами и знаниями белого мира. Все это преисполнено смысла. Но здесь мы заставляем тебя прожить то, чему хотим научить тебя. Именно поэтому мы меняем личины. Мы есть само учение. Мы не забираемся на сцену и непоучаем тебя прописным истинам. Мы заставляем тебя чувствовать и дышать истиной, стать ею. Ты реагируеі пь на нашу игру, вступая тем самым на путь.

— Как это трудно объяснить людям.

   — Читатель сам переписывает каждую книгу. Каждая книга становится твоим личным учителем. Ты вносишь в книгу то, чем являешься.

   — Мне кажется, люди найдут в этой книге то, что им ігужно.

   — Правильно. А теперь давай спать. Завтра нам предстоит длинный день.

Пару минут спустя, когда я забралась в спальный мешок, до меня донеслось мерное посапывание Агнес. Она уже спала. Снаружи доносился шум раскачиваемых деревьев. Я слушала шуршанье листвы, пока мерные звуки не унесли меня в страну грез.

Проснувшись, я увидела, что Агнес распахнула дверь хижины и глубоко вдыхала свежий утренний воздух. Я чувствовала, с какой радостью расширяются ее легкие, словно была частью ее тела. Солнце нежным светом окутывало фи-_гуру Агнес. Она казалась светящейся. Когда она заговорила, то голос ее звучал мелодично. Нечто в этом голосе заставило меня почувствовать радость во всем теле. Я встала, и мы приготовили «мегеру» — так Агнес называла завтрак, состоящий из овсяной каши и чая.