Полет сокола

-- Полиция? -- переспросила она, опуская стакан. -- Вы что, действительно совершили преступление или только шутите?

-- Я не совершал никакого преступления, -- сказал я. -- Десять дней назад я случайно оказался на месте убийства и подозреваю, что полиция хочет меня допросить.

По моему лицу Карла Распа поняла, что я не шучу. Она протянула мне сигарету.

-- Вы имеете в виду убийство этой старухи в Риме? -- спросила она.

-- Да, -- ответил я. -- В ту ночь, когда ее убили, я дал ей десять тысяч лир. Неважно, почему я это сделал. Утром я узнал про убийство. Нет нужды говорить вам, что я не имею к нему никакого отношения, но я дал ей деньги за несколько минут до этого. Отсюда ясно, что полиция может мною интересоваться.

-- Почему? -- спросила она. -- Разве преступника не поймали? Об этом сообщалось в газетах.

-- Да, поймали. Но он сознается в краже десяти тысяч лир и отрицает убийство.

Она пожала плечами.

-- На его месте я поступила бы точно так же, -- сказала она. -- Это дело полиции. Вам-то что беспокоиться?

Я понял, что надо все объяснить. Я рассказал ей про английских туристок, о том, как водил их в полицию, но не упомянул о своем подарке и на следующий день уехал в Руффано.

-- Зачем вы это сделали? -- спросила она.

-- Потому что я узнал эту женщину, -- ответил я. -- И чтобы окончательно убедиться, приехал сюда.

Она допила вино и, видя, что мой стакан пуст, налила мне еще. В ее манерах почувствовалась некоторая сдержанность.

-- В газетах я читала, что убитая приехала из Руффано, -- сказала она. -- Откуда вы ее знаете?

-- Я здесь родился, -- сказал я. -- И до одиннадцати лет жил в Руффано.

Она через стол метнула на меня взгляд, затем наполнила свой стакан и села на диван, положив под спину подушку.

-- Значит, вы всю неделю лгали, не так ли? -- спросила она.

-- Можно сказать и так.

-- И теперь ваша ложь обернулась против вас?

-- Не столько ложь, сколько то, что я не сказал всю правду римской полиции, -- сказал я. -- И то обстоятельство, что, по-моему, один агент в штатском узнал меня во время панихиды по Марте. Это было во вторник. Едва ли он увидел в этом обычное совпадение. Час назад тот же агент наводил справки в доме 24. Я видел его у двери с синьорой Сильвани.

Она откинулась на подушки и выпустила несколько колец табачного дыма.

-- Совпадение или нет, -- сказала она, -- это наверняка покажется ему подозрительным. Но если в Риме задержали того человека, зачем им беспокоиться здесь на ваш счет?

-- Я уже сказал вам. Он отрицает убийство. Вполне возможно, что ему поверили и поиски убийцы продолжаются.

Она ненадолго задумалась, затем посмотрела на меня:

-- А что, если я тоже ему верю?

Я пожал плечами и двинулся к двери.

-- В таком случае вы можете сообщить обо мне полиции по телефону.

В этот момент зазвонил телефон. Мне показалось, что это сама судьба, - игра закончена. Она знаком попросила меня не уходить и сняла трубку.

-- Да? Да, Джузеппе... Завтрак? -- Она помедлила, взглянула на меня и покачала головой. -- Нет, нет... это невозможно. Ко мне должны прийти. Один студент с матерью, с минуты на минуту. Не знаю, Джузеппе, не могу строить планы... Если можно, я позвоню тебе днем в библиотеку. Всего. -- Она положила трубку и улыбнулась. -- Это его угомонит на несколько часов. Ваше счастье, что он позвонил, а не сразу пришел. У нас была предварительная договоренность, которую, как вы видели и, надеюсь, оценили, я ради вас отменила. Ах, не беспокойтесь. Нам не придется выходить. Я приготовлю омлет. -- Она спустила ноги с дивана и пригладила волосы.

-- Так вы не считаете меня убийцей? -- спросил я.

-- Нет, -- сказала она. -- Откровенно говоря, я сомневаюсь, что у вас хватит духу убить пчелу, не говоря о женщине.

Карла Распа направилась на кухню, я последовал за ней. Она возилась со сковородками на плите, сняла с полок тарелки. Я сел на стул и смотрел на нее. Моя исповедь послужила к очищению. Наши отношения казались не такими натянутыми.

-- Наверное, вы хотите, чтобы я вывезла вас из Руффано? -- спросила она. -- Это будет несложно. Я могу снова одолжить машину.

-- Не из Руффано, -- сказал я ей. -- Всего-навсего вверх по холму, до дома на виа деи Соньи.

-- Значит, у вас есть друг, который все про вас знает?

-- Да, -- сказал я.

Она что-то пробормотала сквозь зубы, вылила в миску яйца и стала их взбивать.

-- И кто же это?

Я колебался. Свою судьбу я уже вручил ей в руки, что же до судьбы брата...

-- Можете не говорить. Я уже догадалась, -- сказала она. -- Вы забыли, что Руффано -- маленький город. Женщина, которая приходит сюда убираться, живет рядом с Оньиссанти, и я уже несколько дней назад слышала от нее все подробности про убитую. Старая Марта много лет жила в семье Донати и нянчила Альдо Донати, когда тот был ребенком. Не потому ли вы ее помните, что в детстве бывали у них?

Она проявила редкую догадливость. И все же знала не всю правду. Это было мне на руку.

-- Откровенно говоря, да, -- сказал я.

Над сковородой поднялся дым, и она вылила на нее яйца.