Полёт совиного пёрышка

Мы неторопливо шли по залитой солнцем улице, а я посматривала в небо, пытаясь отыскать Рене. Чувствовала, как истекают последние минуты. Знала, что, каким бы любопытством не мучился идущий рядом мужчина, он позволит мне закончить встречу ровно на том месте, которое я укажу, и не увяжется следом сразу. А меня мучил дурацкий стыд за каждую из проведённых в обществе лэйра Альвентея минут. Я хотела, чтобы их было больше и не знала, что делать с этим желанием. Впереди показался очень привлекательный для возвращения домой дворик: несимметричная каменная арка, несколько ступенек, узкий проход между плотно прилепившимися друг к другу домами, нависающие, увитые цветущей зеленью балкончики. В прошлый раз мы прощались не здесь. Я замедлила шаг возле арки и снова подняла лицо к небу. Увидела высоко над головой тёмную точку. Кажется, это мой вельвинд, а не чужая птица. Улыбнулась с облегчением.

– Мне пора. Дальше не провожайте, Ра…Рэй. Спасибо за чудесный день.

Лэйр-Альвентей наклонился к моему лицу.

– И вам, Гердерия. Особенно – вам.

Яркие глаза оказались неожиданно близко, так близко, что я могла пересчитать каждую крапинку, если бы успела. Но я не успела: губы обжёг поцелуй, яркий до мгновенно вспыхнувших по всему телу мурашек, горячий, требовательный.

А потом ни одной мысли не осталось в пустой голове.

Глава 21.2

Я ничего не знала о поцелуях до сего момента.

Дрожь в коленках, бабочки в животе, пожар в крови, восхитительная нехватка воздуха в лёгких? Всё вместе, до сумасшедшего головокружения, до зуда между лопатками: там, казалось, вот-вот прорежутся крылья.

Ни разу за все годы супружества я и близко не приближалась к ощущению полёта, а сейчас словно парила на упругих воздушных волнах, а в ушах, наоборот, шумело, будто я погрузилась под воду. О чём-то подобном шептались девчонки в пансионе, слабое подобие описывалось в романах, но реальность сбила меня с ног, поглотила без остатка. Это было умопомрачительно. Но я опомнилась первой. Райдера, позволившего себе недопустимую дерзость, хотелось удерживать в этом положении ещё и ещё, но я с трудом протиснула между нашими телами ладони и оттолкнула. Это вышло очень слабо, он сразу и не почувствовал, прервался на мгновение, запустил пальцы мне в волосы на затылке и снова коснулся губ своими, и я снова вздрогнула. А через несколько томительных мгновений дёрнулся и зашипел Рэй.

Маленький сыч камнем рухнул ему на голову, вцепился коготками в волосы, забил крыльями. Я никогда не думала, что клёкот способен оглушить, но птичьи возгласы так и били по ушам. Я отпрянула от Райдера, принявшего нешуточный бой с рассерженным сычиком, но тут же потянулась к бесновавшейся птице.

– Рене! Успокойся! Тише!

Рэй пытался стряхнуть с себя воинственного птица и при этом старался не пришибить его ненароком. В какой-то момент мне удалось сцапать Рене, уже метившего коготками в лицо. Я с силой выдохнула, прижала вырывающуюся птицу к себе. Райдер с живописно взлохмаченными волосами глянул на нас коротко и расхохотался. Из рассечённой губы показалась кровь, но его это не заботило.

– Вот это защитник! – восхитился он, продолжая смеяться. – Либо ты крайне ревнив, парень.

– Простите, Райдер, – покаялась я, избегая смотреть ему в глаза.

– Оно того стоило, – негромко возразил он.

И Рене в моих ладонях немедленно заклекотал, сильно, возмущённо. Я отступила ещё. Надо уходить, но как сказать вот этому, с горящим взглядом, чтобы оставался на месте и не тянул руки?

Говорить ничего не потребовалось. Откуда-то вынырнул и вихрем промчался между нами маленький щуплый мальчишка, только перепачканные пятки сверкнули.

– Стой! Стой, паршивец! Не уйдёшь! Стой, пока по-хорошему прошу! – взревел следом чей-то голос.