Полёт совиного пёрышка

Мне принесли кофе и комплимент от заведения: обсыпанные миндальной стружкой конфеты в вазочке-лодочке. Внутри тонкие хрустящие вафли и нежнейший сливочный крем. Ни единого косого взгляда, ни одного неуместного вопроса. Посетителей в этот час, кроме меня, не было, а я расположилась на улице, под выбеленным навесом, чтобы любоваться морем и скользящей по волнам лодочкой. Обслуживание оказалось безукоризненным, кофе – выше всяких похвал. Денег на чашку ароматного напитка хватало; Рене, прохаживаясь по спальне в новенькой, лично для него пошитой обуви, с каким-то стыдом отметил, что это неправильно, что я и о себе не должна забывать. Я не забывала, просто двигалась по шажочку к поставленной цели, а сейчас… А вкус у напитка божественный. Вечером мне снова глотать микстуры, а пока что я разрешила себе буквально полчасика красивой безмятежной жизни, но жалела, что без Рене. Не уверена, что сычика пропустили бы в это фешенебельное заведение, но уж со стороны улицы, на открытую террасу, он пробрался бы с лёгкостью.

Я допила кофе, едва подавив желание облизнуться – нежная пенка была не менее хороша, расплатилась и вышла со стороны набережной. Пора было возвращаться, надо только найти укромное место. Придерживая полы шляпы, я огляделась, подняла голову вверх: просторный балкон на втором этаже «Жемчужины» вмещал несколько столиков под зонтиками, оберегающими от жары и солнца. За столиком возле самых перил кто-то сидел. На самом столике я разглядела кофейник и несколько накрытых крышками блюд: полноценный плотный поздний завтрак или ранний обед? Человека разглядеть не удавалось из-за газеты, за которой он почти полностью спрятался. Я видела только тёмно-оливковые рукава, белоснежные манжеты и кисти рук, прихватившие бумагу, но засмотрелась, гадая, кто же там, под газетой, совершенно неприлично, пока не раздался громкий шелест складываемых листов. Тут я опомнилась, резко развернулась и направилась прочь.

– Подождите, пожалуйста! – донеслось сверху. Голос мужской. – Дэйна?.. Прошу вас, не убегайте, дайте мне одну минуту, я уже спускаюсь!

Дэйна даже не обернулась. Быстро завернув за угол, не доходя до главного входа, я нырнула за цветущую магнолию, убедилась, что людей поблизости нет, и отломила кончик пера. Прежде чем двери «Жемчужины» распахнулись, пропуская кого-то не в меру любопытного, пространство за моей спиной захлопнулось и вытолкнуло обратно, в спальню, поставив прямо за ширмой, где я менее двух часов назад переодевалась к выходу. Я выдохнула, развязала ленты и стянула с головы шляпу. Прислушалась, не стучится ли кто. С возмущённым шелестом, издаваемым маленькими крыльями, на край ширмы спикировал сычик и воззрился на меня немигающими жёлтыми глазищами. Я пригладила волосы, выдавила виноватую улыбку.

– Не ругайся, малыш. Я, правда, хотела взять тебя с собой, но ты куда-то улетел.

Рене негодующе заклекотал и, ловко извернувшись, клюнул за пальцы. Но последнюю конфету, бережно упакованную, почти не потерявшую миндальную обсыпку, принял из моих рук благосклонно.

Глава 16.2

Я нашла тысячу причин возвращаться в Лордброк, продолжить знакомство с этим прелестным местечком под ласковым солнцем. Возможно, первое впечатление было ошибочным, но мне показалось, что жизнь угнездившегося между зелёным холмом и пологим песчаным берегом городка текла ровно в таком темпе, как мне нравилось. Лучше было только в местах, где я родилась, но образы прошлого мешали мечтать о возвращении в родной дом с прежней радостью. Лордброк же мог стать вторым домом, с первой встречи лёг на душу. Сычик внимательно заглянул мне в лицо, когда поделилась впечатлениями, но о его реакции могла узнать, только дождавшись превращения в человека. А я готова была рискнуть ещё раз. И ещё.