Полет в неизвестность

— С немцами воевать не пришлось. Весной тридцать девятого я получил чин капитана и возглавил разведотдел пограничной бригады. Семнадцатого октября тридцать девятого года бригада вступила в боевые действия с частями Красной армии, вторгшимися на территорию Польши. Или, как у вас говорят, вошедшими в Западную Белоруссию с освободительной миссией. — Он скривил разбитые губы в подобии усмешки. — Моя разведгруппа минировала мосты, дороги, линии электропередачи, железнодорожные станции и пути. Через неделю мы были окружены советскими пограничниками, и после жестокого боя группа перестала существовать. Из двадцати трех человек в живых осталось пятеро, но ушел я один, другие попали в плен. Через Румынию я пробрался вначале в Гибралтар, а затем в Лондон, где после непродолжительного отдыха меня направили в британскую разведшколу. Летом сорокового по заданию польского правительства в эмиграции я был отправлен в Польшу организовывать разведывательно-диверсионные группы.

Савельев знаком руки прервал поляка.

— Дальше о вашей деятельности в Армии крайовой. Мы хорошо осведомлены о том, что с немцами она практически не воевала. Отдельные партизанские стычки с жандармами и ряд диверсий в счет не идут. Берегли силы, готовились к встрече с Красной армией, чтобы вовремя захватить власть на местах и заявить: «Вот глядите, здесь уже правит законное лондонское правительство в изгнании!» Не так ли, господин капитан? В сорок четвертом вы работали в Виленском крае или в Белоруссии? Принимали участие в Варшавском восстании?

Корчинский с удивлением посмотрел на подполковника. «Мы сильно недооценивали русских. Всегда. Их разведка и контрразведка оказались не только эффективней наших, но и германских абвера, СД и гестапо. Да, пожалуй, и британской тоже. Но говорить ли им все?»

— В Варшавском восстании участия не принимал, у меня было иное задание. После того как в июле сорок четвертого нам, то есть АК, не удалось самостоятельно отбить у немцев Вильно и создать в городе польские органы государственного и муниципального управления, ваши военные власти не позволили, меня направили в мой родной Новогрудок, приказав отбить его у Красной армии и сформировать там польские органы власти, не подчинявшиеся Советам.

— Но и там вас постигла неудача, — продолжил за поляка Савельев, — причем вырваться удалось немногим. Беда в том, Корчинский, что вы и ваши люди вели себя там, под Новогрудком, словно эсэсовские каратели. Грабили население, убивали несогласных с вами, вешали представителей советской власти, милиционеров, учителей, даже врачей и медсестер, сжигали белорусские села и хутора, жители которых отказывали вам в продуктах и крове. — Савельев поднялся, закурил, стал прохаживаться по кабинету. — А уж когда вы стали совершать диверсии против частей Красной армии, нападать и убивать наших солдат и офицеров, вы сами подписали смертный приговор своей Армии крайовой, выродившейся в шайку мародеров, убийц и насильников. Помните, как вас обложили на хуторе Ясеновичи, где вы держали свой штаб? Почти все были задержаны из вашей банды, но вам вновь удалось скрыться. Ладно, давайте поговорим о последней вашей операции здесь, в Германии. Прошу очень подробно.

Поляк был поражен, растерян, деморализован. «Откуда подполковнику все известно? Он что, сам был там? Совсем худо. Русские могут пришить убийства красноармейцев, офицеров и милиционеров. Совсем худо». И он не выдержал:

— Господин подполковник, откуда вам известно про Ясеновичи?

Савельев сел напротив поляка и впился в его злобные, но полные страха глаза.

— Я лично руководил разгромом вашей банды, будучи начальником отдела военной контрразведки «Смерш» стрелковой дивизии, выведенной с фронта на отдых и пополнение. Давайте рассказывайте: цель задания, численность группы, ее руководители, место дислокации, характер вооружения, каналы связи.

— По заданию британской военной разведки наша группа, работающая под прикрытием снабженческого подразделения Войска польского, должна была найти в Дессау, Рослау и других городах Саксонии авиационные реактивные двигатели и новейший реактивный бомбардировщик, изготовленные на заводах Юнкерса. Когда американские войска ушли за Эльбу, они оставили нам пятнадцать «студебеккеров» и почти тридцать тонн солярки. Англичане передали нашему руководству своих агентов, завербованных из местного населения и бывших полицейских.

— Численность группы?

— Сто двадцать два человека, разбитых на два отряда. Вооружены советскими автоматами ППС, пистолетами ТТ, гранатами. В каждом отряде есть по пять станковых пулеметов Горюнова, по два крупнокалиберных пулемета ДШК на «студеббекерах» и по два батальонных 82-мм миномета.

Офицеры многозначительно переглянулись. Получалась стрелковая рота, усиленная пулеметным взводом и минометной ротой. Ничего себе разведгруппа!

— Кто руководит группой?