Полет в неизвестность

После краткого отдыха мы вылетели в сторону Солсбери, столицы Родезии, и через четыре часа приземлились во вполне современном европейском аэропорту, где наш самолет осмотрели английские таможенники и полицейские, долго проверявшие, не германские ли мы шпионы. Переночевав в современном английском отеле, на следующее утро вылетели по последнему отрезку нашего маршрута в Йоханнесбург.

Мы не делали посадки в Претории, южноафриканской столице. Пролетев над ней, утопающей в зелени, через четыре часа мы приземлились в современном аэропорту Йоханнесбурга, не уступающем по размерам и качеству лучшим аэропортам Европы. В зале ожидания нас встречала огромная толпа народа с цветами, сверкали вспышки фотоаппаратов. Это было весьма странно, ведь я никому не сообщал о нашем перелете. Оказалось, рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп дал в германское посольство шифровку встретить нас на должном уровне. Позже стало ясно, все это было сделано по прямому указанию фюрера в целях пропаганды достижений германских воздушных сил.

Через десять дней мы с Марией должны были отплыть из Кейптауна в Германию на пассажирском теплоходе, а пока решили ознакомиться с Йоханнесбургом. Но не так все было просто. Руководители представительств крупнейших германских концернов AEG, Siemens, IG-Farben наперебой предлагали нам остановиться в апартаментах их представительств. Чтобы не обижать никого, мы поселились в прекрасном отеле, но визиты нанесли всем, рассказав о необычном путешествии и продемонстрировав отснятые кадры хроники авиаперелета.

Благодаря помощи наших соотечественников мы побывали на золотодобывающем предприятии, посетили национальный парк имени Крюгера, где текла жизнь дикой природы Африки, видели множество львов. От всего увиденного мы с Марией были в восторге.

До Кейптауна, располагавшегося в полутора тысячах километров, мы добрались на бело-голубом экспрессе класса люкс за сутки. Кейптаун открылся нам во всем своем великолепии и сиянии утренней зари. Расположенный на Столовой горе, город был окружен виллами, а перед ним в обрамлении гор, словно огромное зеркало, сверкала гавань с десятками белоснежных пассажирских пароходов, выкрашенных шаровой краской военных кораблей и сонмом яхт, рыбацких сейнеров и лодок. Два дня мы гуляли по городу, делали последние покупки, наслаждались отдыхом под тентами открытых кафе и ресторанов, где лакомились тунцом, кальмарами и каракатицей.

Наш теплоход «Убена», где мы занимали каюту люкс, поэтому, видимо, Мария вполне безболезненно перенесла морскую качку, взял курс через Южную Атлантику на север вдоль берегов Западной Африки. От Бискайского залива до Антверпена наше путешествие проходило в условиях штормовой погоды. Да и в Бремен мы прибыли по большой волне и в проливной дождь. Там ожидал мой экипаж, доставивший нас в Берлин.

Фюрер встретил меня с нескрываемой радостью, обнял, заставил рассказывать все подробно. Три часа он не отпускал меня от себя, слушая и слушая мой рассказ. Вскоре я собрал отснятые мною кадры, смонтировал двухчасовой фильм и показал его фюреру. Фюрер был в восторге. Удивительно, но, посмотрев фильм, он повторил фразу Ганфштенгля: «Вот она, за горизонтом жизнь».

Глава 39

Когда из допросной камеры ушел подполковник Савельев, в нее вошли майор госбезопасности Зотов и молодой лейтенант-переводчик.

— Военнопленный Баур, сядьте как положено. — Зотов решил сразу поставить эсэсовца на место и держать его в тонусе.

— Не могу, господин майор, культя очень болит.

— Я сказал, сесть прямо! — повысил голос майор, но кричать не стал.

— Скажите, господин майор, какой вам будет прок от того, если я сяду прямо, начнется страшная боль, от которой я могу потерять сознание, а вы лишь потеряете свое драгоценное время.

— Ладно, черт с вами, по мне, хоть ложитесь на пол. — Зотов махнул рукой. Предупреждаю, Баур, отвечать ясно, четко и, главное, правдиво. Представленные ложные сведения усугубят ваше положение. Вам ясно?

— Куда уж яснее, господин майор. Ваши коллеги, допрашивавшие меня в госпитале, не раз предупреждали об этом.

— Прекрасно, тогда начнем. О чем вас расспрашивал подполковник Савельев?

— Извините, господин майор, я такого не знаю.

— Не дурите, Баур, он только вышел из этой камеры.

— Он не представлялся, поэтому я не знаю его фамилии.

— Так о чем шла речь?

— Господин майор, я дал подписку о неразглашении, она у господина подполковника. Неужели вы думаете, я хочу раньше срока получить пулю в затылок? — Баур наслаждался испорченным настроением майора Зотова. Тот прямо на глазах скис и ссутулился. Но быстро взял себя в руки.

— Это я к слову, так сказать, проверял вашу честность. Баур, в предыдущих показаниях вы утверждали о вашей последней встрече с Гитлером около восемнадцати часов 30 апреля. Затем часа два-три вы собирали свои вещи, готовясь покинуть бункер рейхсканцелярии. В двадцать один час вам сообщили о самоубийстве Гитлера. Вы подтверждаете это?

— Да, господин майор.