Полет в прошлое

Тавольере Северной Апулии — это обширный безлесный район на юго-востоке Италии, расположенный на берегу Адриатического моря между реками Форторе и Офанго. Центром его является город Фоджа. Это, пожалуй, самая большая низменная равнина у подножия Апеннин (длина — около 60 миль и ширина — примерно 30 миль) на итальянском полуострове к югу от долины По. Тут и там мягкие холмы — их здесь называют сорре — разнообразят монотонность степи, которая своим климатом и бесплодностью многим путешественникам напоминает Северную Африку. За долгое сухое лето здесь все выгорает. Среднегодовых осадков в Фодже выпадает примерно столько же, сколько в Тунисе, — от восемнадцати до девятнадцати дюймов — вдвое меньше, чем в Риме. Урожай приходится убирать в конце мая или в начале июня, пока земля не покрылась темно-бордовой коркой. И все же почва Тавольере достаточно плодородна. На обширных полях травы и злаки дружно поднимаются весной без всякого орошения. В сентябре земля снова покрывается ярким зеленым ковром многолетних трав, расцвеченным красными, белыми, синими и желтыми пятнами дикорастущих цветов.

Однако, до того как сюда пришла сельскохозяйственная техника XX в., Тавольере, как и вся Апулия, пользовалась незавидной репутацией самого непродуктивного и отсталого района Италии. Историки и экономисты долгое время считали его одним из ничем не примечательных уголков слаборазвитого малярийного Меццоджиорно (итальянского юга). И никому не приходило в голову, что в такой богатой останками прошлого стране, как Италия, ученым удастся найти еще что-то новое, удивительное. В самом деле, кто бы мог подумать, что дюны вокруг Фоджи скрывают единственный во всей Европе ландшафт, уникальный по своему многообразию и древности. Целая серия находок и «сердце Средиземноморского мира» отразила четыре тысячи лет человеческой истории и привела ученых к самым истокам европейской цивилизации.

По одному лишь числу древних городов и деревень Тавольере, с точки зрения археологов, можно считать одним из самых густонаселенных районов континента. В этой земле зачастую перемешанные останки при тщательном исследовании могут рассказать об эволюции европейского крестьянства от неолита до средневековья. Так что значение новых открытий выходит далеко за местные рамки.

Каким же образом воскресла древняя Апулия? Как бывало уже не раз, все началось с войны.

В конце второй мировой войны два британских пехотных офицера служили в фотографическом отделе воздушной разведки в Апулии, где находились военные аэродромы. Офицеры Джон С, П. Брэдфорд и Питер Уильямс-Хант за время своей службы досконально изучили топографию этого района. Незадолго до войны оба они активно занимались археологией. Уильямс-Хант вел раскопки в Беркшире, а неподалеку, в той же долине Темзы, Брэдфорд, имевший оксфордский диплом, раскапывал поселение железного века: он работал в щебневом карьере Дорчестера, который принадлежал майору Аллену и его брату. Брэдфорд и Уильямс-Хант были прекрасно знакомы со всеми достижениями британской воздушной археологии. Они служили в одной части и постоянно вели разговоры о том, что неплохо было бы применить на континенте «методы, разработанные в Англии Кроуфордом, Алленом и другими». И хотя в Апулии, по сути дела, не было на поверхности никаких древних памятников, друзья надеялись, что равнина Фоджи — достойный объект для воздушной археологии. Им не терпелось проверить свои предположения и начать аэрофотосъемки, как только закончатся военные действия.

У них были основания надеяться на успех. Почти вся Северная Апулия покрыта довольно тонким слоем земли, которая лежит на скалистом подпочвенном грунте, напоминающем пористый известняк. При таких условиях, сходных с условиями Южной Англии, злаковые и прочие растительные приметы должны отчетливо выявлять все места с перемещенной когда-либо почвой. Следовательно, всякое искусственное углубление, увеличивающее количество влаги в заполненных перегноем колодцах или крепостных рвах, повлияет на растения: они будут выделяться своей высотой, цветом и густотой. Из-за засушливого климата района это должно проявляться особенно отчетливо в конце жаркого лета, когда растения, получающие больше влаги и питания, выглядят зеленее и вызревают раньше. Еще одно обстоятельство облегчало возможность выявить изменения подпочвенного слоя: поля в Апулии были обширные, открытые, без всяких ограждений, и засевались одинаковыми злаками. В этом отношении они резко отличались от других районов Европы. Скажем, в Ломбардии, на Дунае, в долине Рейна или на Балканах земля, скрывающая множество доисторических поселений, изуродована чересполосицей, межевыми оградами, дроблением полей и севооборотами. Спустя столетия фактически невозможно точно определить, что там происходило и в какой последовательности, не говоря уже о том, что следы расположения многочисленных древних стоянок полностью стерты.