Полёт:Воспоминания.

Однако в какие романтические времена он летал! Как бредили мальчишки авиацией, когда видели настоящего пилота в синей лётной форме, кожаном реглане и с авиационными эмблемами в петлицах! Я сам мог так вот заворожено идти за лётчиком сколько угодно, любоваться его формой, подражать его походке, движениям, представлять себя в громадной и мощной машине, которую я веду сквозь облака и бури в далёкие дали счастья. Как встречали героев-лётчиков, покоривших Северный Полюс, сумевших пересечь безбрежные льды Арктики и соединить воздушной трассой целые континенты! Как с тревогой следили за сверхдальним перелётом героического экипажа самолёта «Родина», за эпопеей спасения папанинцев... Вот в какое интересное время становления авиации летал мой отец и я, пришедший в авиацию по его стопам в более поздние и прозаические времена, я успел, будучи ещё ребёнком, почувствовать гордость за то великое дело, которое свершал мой отец.

Светлая память о моём отце, о рядовом и великом пилоте 30-х я сохранил навсегда в сердце своём».

* * *

Я уже говорил, что все мы были истребителями. Мы считали бомбёров неполноценными. Мы не могли представить себе как это можно пойти летать в гражданскую авиацию. Двух человек, попавших из аэроклуба в аэрофлот мы считали самыми несчастными людьми на свете, чуть ли не идиотами! Подошёл конец нашему обучению в аэроклубе.

Пора было делать выбор: кто и куда будет поступать.

Надо писать заявление, в котором указать выбранное авиационное училище.

В аэроклуб наехали вербовщики.

Приехал истребитель - Герой Советского Союза, весь в орденах и золоте генерал.

На стареньком ПО-2 прилетел длинный и неуклюжий, но тоже весь в орденах полковник из дальней бомбардировочной авиации.

Поездом приехал скромненький и какой-то занехаеный представитель аэрофлота в невзрачной аэрофлотовской форме и совсем без орденов. Он не стал много говорить. Он просто сказал: «Звёзд с неба не обещаю, но летать будете далеко, долго и интересно». Вот и всё. За ним пошло всего два человека из всего аэроклуба. Мы их презирали...

Спустя много лет, когда от нашего выпуска остались на лётной работе считанные единицы, я встретил одного из этих «несчастных». Он скромно летал командиром корабля Ту-154 в Индию - возил пассажиров. Я тогда уже вылетался. У меня не получилось перейти в аэрофлот хотя бы на кукурузник Ан-2, когда меня списывали по здоровью с истребителей: пилотов тогда некуда было девать, а на земле они были нужны.

Да, не всё золото что блестит... 

* * *

Но вернёмся снова в аэроклуб. Мы на матчасти. Драим на стоянках брюхо самолёта. Валяем дурака. Спорим. Вчера бомбер рассказывал, как они взлетают из Сещи, летят на Камчатку, а утром садятся домой.

Вдруг над стоянкой будто пронёсся ураган: жуткий рёв шести мощных моторов, стремительные чёрные тени, мелькнувшие в небе на высоте десятка метров - и вот шестёрка лавочкиных, облегчив для пущего рёва винты, свечой взмывает над нами в небо, веером расходится над аэродромом и начинает сумасшедший пилотаж! Мы уже были не новички, пилотирование в зоне освоили, тем больнее было видеть страшную мощь, скорость и манёвренность этих зверей, выплясывающих свой дикий танец ловкости, стремительности, грациозности и силы над нашими бедными головами! Боже мой, что они вытворяли! Я нимало повидал пилотажа, участвовал и сам в показательных выступлениях, но этот цирк был действительно красив! Позже я узнал, что генерал наклонил командующего авиации округа и тот специально для нас выделил пилотажную парадную шестёрку. Говорить о том, что после этого почти весь аэроклуб пошёл в истребители, наверное, уже не имеет смысла.

Вот так решалась в своё время судьба пацанов, так принимались самые ответственные решения.

И всё-таки я не жалею о своём выборе. Пусть я полетал не столько, сколько полетали другие в горизонтальном полёте да блинчиком, но я получил наслаждения от полёта, наверное, всё-таки больше.

* * *

Дальше началось Батайское военное авиационное училище имени Героя Советского Союза лётчика-истребителя Серова.

Осень 1952 года.

Громадный плац училища.

Мы - вчерашние курсанты аэроклубов, ныне уже пилоты, томимся в строю под жарким южным осенним солнцем. Дома уже осенние дожди, а здесь - жара. Непривычно как-то.

Позади выбор училища, страхи, что не примут по возрасту, - в армию ведь берут с 18 лет, - военкомат, проводы и слёзы матерей, пирожки и пир горой в поезде, скука и серость накопителя, дотошные врачи. Крутили нас врачи долго: понаехало нас - по 10 человек на место, так что было из кого выбирать. Не прошедших в истребители тут же отправляли в бомберы.

Для них это была трагедия.

Мы им сочувствовали, но не очень: каждый был занят собой.