Полёт:Воспоминания.

Впереди были ещё конкурсные экзамены, а нас было пока что ещё по 6 человек на место. Учебники были на вес золота, каждую свободную минуту - повторение, подготовка к экзамену, решение уравнения на клочке газеты... Слухи ходили самые абсурдные. Главное что интересовало каждого - это количество кандидатов на место. С этим ложились спать и с этим просыпались. Не знаю, откуда эта цифра бралась, но мы её знали буквально на каждые два часа. Экзаменов я, конечно, боялся, но не так как медкомиссии. На экзамене всё понятно: там есть вопрос и ответ. А вот на медицинской комиссии - всё в неизвестности. Откуда тебе знать, что у тебя где внутри и на чём ты можешь залететь.

Конкурсные экзамены я сдал без труда. Сказалась хорошая подготовка в школе. А сколько отсеялось! Сколько хороших ребят не попало в училище! Что поделаешь - конкурс.

Интересная деталь: то ли времена другие тогда были, и нормой считался настоящий, честный конкурс, то ли то, что конкурс был далеко от дома, и училище было закрыто для посторонних, но ни одного болельщика, ни одного родителя, которые толпами нынче осаждают здание учебного заведения, о котором мечтают не столько их дети, сколько родители, там не было.

Не прошедшие просто сами собирали свои чемоданчики, получали документы и со слезами на глазах уезжали автобусом училища на вокзал.

Много уехало.

А мы остались.

Даже как-то не верится.

Такую мясорубку - и прошёл.

Повезло.

На плац бодро вывернулся откуда-то из-за угла виллис. Рядом с водителем сидел начальник училища. Сзади - два незнакомых, один из них - в гражданском. Все трое пошли к строю. Последовала команда «Смирно!» и заместитель начальника училища отдал рапорт. Начальник училища обошёл строй.

Так близко мне его ещё не приходилось видеть. Это был очень холёный, какойто даже барственный человек среднего роста в блестящей форме. Казалось, что от него просто веяло властью. Свита его шла на несколько шагов сзади.

Не знаю, так ли он был на самом деле высок и властен, о чём он думал и каковы были у него проблемы, но тогда он мне казался воплощением всего самого высокого, что только может быть на свете. Не могло быть и речи, что кто-либо может даже подумать о том, чтобы ослушаться его. Он для нас был самой высшей, какой только возможно властью. Я уже не помню его фамилии, - он у нас был недолго, но этот барственно-царский вид, это умение себя держать вместе со всем, что попадало в его руки - это мне запомнилось.

Запомнилось, наверное, потому, что критерием всего был ОН. 

Даже выбеленные бордюры вдоль асфальтовых дорожек, даже передвижение курсантов только строем, а если по одному - только бегом! И попробуй не отдать честь солдату-ефрейтору! Даже дневальный, стоящий на натёртом до зеркального блеска полу казармы по стойке «смирно» не только в присутствии в казарме старшины, но и в его отсутствие - всё это ОН! Начальник училища поздравил нас с поступлением в училище. Он сказал, что БВАУЛ им. Серова всегда считался одной из лучших кузниц кадров лётчиков-истребителей ПВО Страны, что его выпускники известны везде, многие из них стали генералами, Героями, командуют крупными авиационными частями и соединениями. Родина уделяет громадное внимание и не жалеет средств на развитие материальной базы, даёт нам самую передовую технику. Армии стран запада ещё только разрабатывают, а мы уже получили на вооружение принципиально новые реактивные самолёты, самые лучшие, равным которым нет в мире. Батайское училище лётчиков всегда было передовым, не отстаёт оно и сейчас: мы впервые в истории авиации пошли на эксперимент в подготовке лётного состава: произвели набор абитуриентов из аэроклубов сразу на второй курс нашего училища. Вы должны закончить училище не за три, а за два года. Внимание, все кто ростом выше 170 см, двадцать шагов вперёд марш! Кругом! - Вы закончите училище не за два, а за год. Желаю успеха! После этого он сел в свой виллис и укатил восвояси.

Мы ошарашено переваривали услышанное.

В двадцати шагах перед нами стояло 80 человек ещё более ошарашенных: за год закончить училище! Сразу, наверное, стоит сказать: ребятам с ростом не повезло.

Из всего их экспериментального набора, из всех 80 человек диплом лётчика удалось получить только 37 курсантам. Остальные были отчислены по лётной неуспеваемости. Гонка у них была бешеная: за полгода изучить теорию самолёта с поршневым двигателем и научиться на нём летать, вплоть до боевого применения, за вторую половину года изучить теорию и освоить вплоть до боевого применения принципиально новый реактивный самолёт! Достаточно было простудиться, чтобы вылететь из училища: пропустившего два дня полётов уже не имело смысла дальше учить, - он безнадёжно отставал и тормозил всю группу. Вернуть же отчисленного курсанта в русло нормальной подготовки было уже невозможно: лётчика реактивного самолёта снова сажать на поршневой с сильно отличающейся техникой пилотирования уже было не безопасно. Да и из тех, кто был выпущен, я что-то не замечал ни в большом начальстве, ни в долгой лётной работе. 

* * *

Нас обмундировали, обустроили.