Полёт:Воспоминания.

После нажатия кнопки запуска мощный пусковой электромотор сажает цепь питания так, что лампочки потускнели, и аэродромный пускач, смонтированный на юрком «Москвиче», взвыл. Подано топливо, прошло зажигание, двигатель плавно набирает обороты. Вот послышался свист компрессорных ступеней и двигатель вышел на режим. Отключён шланг электропитания от пускача, солдатик складывает его в машину и торопится к следующему самолёту. Техник закрывает фонарь. Включена герметизация, сжатый воздух устремился в резиновые трубки под фонарём, прижав их к металлу, фонарь чуть приподнялся в замках, давление воздуха в кабине слегка придавило барабанные перепонки, звуки стали как-то глуше, свист двигателя исчез. Техник убрал из-под колёс большие красные колодки, самолёт незаметно и очень плавно покатился на старт. Обзор из кабины - замечательный. Лучшей кабины, чем на МиГе, я никогда не встречал: здесь всё для лётчика.

Даже не замечаешь, что ты сидишь в самолёте. В наушниках слышны дальние шорохи и трески: где-то гроза. Радиосвязь коротковолновая. Это потом уже, на более поздних типах пошли радиостанции УКВ, а тогда у нас стояли не только радиостанции на коротких волнах, но и навигационный прибор РПКО-10М - радио полукомпас (мы его называли «нос-хвост»), который должен был помогать лётчику истребителя выйти на приводную радиостанцию, фактически же мы его использовали как замечательный приёмник, который на высоте ловил музыку чуть ли не всего мира). Голос руководителя полётов громко и чётко даёт взлёт. Зажаты тормоза, двигатель выводится на взлётный режим. Самолёт приседает под сумасшедшей тягой двигателя, тормоза начинают проскальзывать, лётчик отпускает гашетку тормозов, слышен звук стравливаемого воздуха из тормозной системы и самолёт устремляется вперёд. Двигатель выводится на взлётный режим полностью, слышен свист, меня резко и надолго, в сравнении с поршневым самолётом, прижимает к спинке сиденья. Самолёт несётся по полосе быстрее и быстрее, всё мелькает, начинает  бросать на неровностях бетона. Наступает какое-то сумасшествие, хочется, чтобы это скорее закончилось. Вдруг самолёт словно подпрыгивает и резко устремляется вверх. Такого стремительного набора высоты я никогда раньше, на поршневых, не видел. По команде инструктора убираю шасси. Слышны хлопки ставших на замки стоек, зелёные лампочки сигнализации выпущенных шасси на приборной доске гаснут, на смену им загораются красные. В наушниках слышна команда инструктора: «убрать щитки». Ставлю кран посадочных щитков нейтрально, самолёт слегка просаживается и ещё выше задирает нос. Скорость и высота растут очень быстро, всё происходит намного быстрее, чем на поршневом. Не успел опомниться - как уже посадка.

Первый полёт для меня был, как первый парашютный прыжок: я просто ничего не успел понять. В памяти осталось только одно: с этим самолётом надо быть на Вы. В дальнейшем всё как-то само собой утряслось, притёрлось, появилось новое восприятие - восприятие полёта на реактивном самолёте, где все процессы происходят быстро, где нервная система перестраивается как бы на другой ход времени: процессы протекают быстрее, время как бы ускоряется и внимания для фиксирования каждого события, тем более - осмысливания его и принятия решения требуется больше. Движения становятся короче, плавней и чётче, запаздывания (или, как говорят лётчики, - длинного фитиля, а короче - фитиля) самолёт не желает выносить: то, что сошло бы ещё как-то на поршневом - не сходит с рук на реактивном. Возрастает время действия перегрузки: манёвры самолёт выполняет на повышенных в сравнении с поршневым скоростях, потому растут перегрузки, а главное - продолжительность их.